ЕС Индрадьюмна Свами - Дневник странствующего проповедника 1-14

Столкнувшись с ситуацией всего 15 минут назад, Нандини уже была в курсе всего: "Епископ области прислал письмо местному священнику, который вчера вёл воскресную мессу. Это было обычное пустословие, предупреждающее местных сельчан, что мы опасный культ. Они боятся, что мы украдём их детей".

"Но мы ведь подписали контракт со школой, разве не так?" - спросил я.

"Да, - ответила она, - но, скорее всего, они аннулируют его. И, похоже, времени они не теряют. Шеф областной полиции уже направляется сюда, чтобы разузнать о нас побольше. Люди говорят, что он упрям, бескомпромиссен и - ненавидит секты".

Мне подумалось, что самое время немного пошутить. "Отлично! - сказал я. - Мы же не секта".

Я подумал о высказывании, прочитанном однажды в Globe and Mail: "В конце концов, что такое секта? Это значит, недостаточное количество людей, чтобы составить большинство".

Не успел я договорить, как на дороге появилась полицейская машина. Окна были тонированы, и внутрь было не заглянуть.

Вдруг оттуда вышел здоровый мужчина в униформе, sporting a big mustache и ещё большими нахмуренными бровями.

Меня застали врасплох, и я не был в точности уверен, как действовать. Стоит ли нам срочно собрать комитет тура и противостоять ему всем вместе? Или мне лучше поговорить с ним лишь с одним-двумя членами комитета?

Нандини выступила вперёд: "Я всё улажу".

Она обратилась к нему с улыбкой и протянула руку в приветствии. "Офицер, - сказала она, - мы рады, что Вы пришли. По городу гуляет множество неверных слухов, и мне бы хотелось поговорить с Вами о них".

Полицейский опешил от такого прямого обращения Нандини и её открытости, и кивнул головой в знак согласия.

"Мы обсудим это в директорской, сказала Нандини. - Пожалуйста, сюда".

Нам больше ничего не оставалось делать, как остаться на Харинаму.

"Шрила Гурудева, - сказал преданный, - как Вы думаете, не стоит ли нам остаться и, возможно, чем-нибудь помочь?"

"Воспевание Харе Кришна будет лучшей помощью, которую мы сможем предложить", - ответил я.

"Вся Вселенная приходит в блаженство от санкиртаны, прославляющей Тебя и привлекается Тобой. Ракшасы, асуры, данавы, пишачи и другие, однако, преисполнившись страха, разлетаются в разные стороны". [Шрила Вишванатха Чакраварти Тхакура, Саратха Варшини, комментарий на Шримад Бхагавад Гиту, глава 11, стих 36, комментарий]

Три часа спустя Нандини позвонила мне: "Всё в порядке, - сказала она. - Я знала, какие вопросы собирается задавать шеф полиции, поэтому, прежде всего, я предоставила ему все наши официальные документы. Он тут же понял, что мы зарегистрированы правительством, а все зарубежные преданные тура имеют действующие визы. Я, также, показала ему множество благодарственных писем о нашем фестивале от мэров разных городов со всей страны".

"Его не пришлось слишком уж долго переубеждать, - продолжала она, - на самом деле, он мягкосердечный человек, и интересуется йогой. В какой-то момент он даже начал рассказывать мне о том, как сложна его собственная жизнь. Мы немного по обсуждали философию, и он ушёл. Он сказал, чтобы мы не переживали. Он знает людей, которые хотят выставить нас из города, и сказал, что у него достаточно сил, чтобы утихомирить их".

Уже не в первый (и не в последний) раз способность Нандини беседовать с людьми, облечёнными властью, спасала день. Следующий инцидент произошёл всего через несколько часов.

Харинама в Побиерово этим утром была особенно сладостной. Мы пели и танцевали, проходя по городу, и раздали тысячи приглашений. В какой-то момент мы остановились неподалёку от рынка, и я попросил Шри Прахлада дать небольшую речь. Пока он приглашал людей на фестиваль, хорошо одетый мужчина, сидевший на скамейке, позвал меня.

"Ребята, я наблюдаю за вами уже несколько лет, - сказал он по-английски. - И мне хотелось бы стать частью того, что вы делаете. Не в религиозном смысле, я - католик. Но я вижу, что за всеми вашими поступками стоит так много культуры. Могу ли я как-то присоединиться к вам или поспособствовать в том, как вы делаете людей счастливыми?"

"Да, конечно, - ответил я. - Приходите вечером на фестиваль, и мы обсудим это".

В этот день на фестиваль собралась самая большая за сезон толпа зрителей. Я был полностью удовлетворён. Свет уходящего солнца подчеркнул прекрасные цвета сцены и палаток. Я наблюдал за почти тысячной толпой, пришедшей на фестиваль и был горд оказаться частью такого удивительного духовного наследия, медленно, но верно трогавшего сердца жителей Польши. Затем, как раз перед началом программы на сцене, я увидел, как входит мэр Побиерово. Она наш старый друг, и моя радость не знала границ.

"Я так рада, что вы вернулись, - сказала она мне. - Туристы уже две недели заходят в мой офис и спрашивают, когда же будет ваш фестиваль".

Я позвал Радха Сакхи Вринду даси, чтобы она показала мэру наш фестивальный городок. Мэру, похоже, понравились все наши новые палатки и выставки. Я снова увиделся с ней вечером, она смеялась во время спектакля на сцене о Вриндавана-лиле Кришны".

Всё шло гладко. Повсюду была благоприятная атмосфера, и я расслабился, впервые за несколько недель".

Внезапно с главной дороги в фестивальный городок на скорости свернула красная пожарная машина, из которой выбежал пожарный. Я тут же отправил Нандини поговорить с ним. Во время разговора он казался обеспокоенным, но через несколько минут успокоился, и, к моему удивлению, сел на скамью перед сценой, чтобы посмотреть спектакль по Рамаяне.

"Похоже, кто-то из злопыхателей позвонил в пожарное депо и сказал, что ваш фестиваль представляет серьёзную угрозу пожара. - Сказала мне Нандини. - Звонивший сказал, что на нашем поле мы готовим на открытом огне, у нас нет пожарного выхода для тысяч людей, пришедших на программу. Ещё он сказал, что у нас нет огнетушителей".

"Конечно, - продолжала она, - пожарный увидел, что мы не готовим на кострах, я показала нам огнетушители. И он расслабился. "В любом случае, - сказал он, - я хотел прийти на ваш праздник, но сегодня должен был работать. А теперь у меня есть отличный предлог задержаться здесь и понаслаждаться шоу".

Через час подъехала полицейская машина. Кто-то пожаловался, что преданных поймали на воровстве в городских магазинах. "Это попросту неправда, - сказали мы полицейскому. - Тому нет никаких доказательств". Они убедились в этом и уехали.

Я начал думать, что кто-то изо всех сил старается остановить наш фестиваль".

Довольно скоро мои подозрения подтвердились. Когда стемнело, я произносил прощальную речь со сцены перед большой аудиторией, и увидел две полицейские машины с включенными мигалками, въехавшие в наш городок. Я не хотел, чтобы, публика заметила их, поэтому продолжал говорить, надеясь закончить праздник на возвышенной ноте.