Гюнтер Хессе - Поиск на болоте

— Ты сам дрессировал собак?

— Нет.

Говоря об обмене опытом, Карл ни в коей мере не кривил душою, изображая любопытство. Его действительно поразила та непринужденность, с которой собаки исполняли свои пастушьи обязанности. Молодой человек лишь изредка вмешивался в их работу, подавая им сигнал свистом, щелчком пальцев или непонятным для других словом. Август знал, какой работы стоила такая непринужденность.

Пастух насадил обуглившиеся картофелины на палочку и бросил их собакам. Те передними лапами принялись катать картофелины по траве, затем разодрали клыками кожуру и съели нежно-желтую середину. Август предложил одну картофелину Рексу. Тот с отвращением отвернул нос. Мужчины рассмеялись.

Август показал рукой в сторону собак:

— Здорово работают. Как ты думаешь, годится для работы с овцами ризеншнауцер?

— Не знаю. Пожалуй, скорее годится для работы с коровами. Смотри, какой он высокий. Я думаю, у них это должно быть в крови.

Это Августу уже приходилось слышать. Такое поведение собак воспитывалось тысячелетиями. В облике Рекса и двух овчарок, лежавших здесь, воплотились два направления в приручении диких животных. Рекс, вне сомнения, принадлежал к той группе собак, которая использовалась для охоты и для личной охраны хозяина. Их держали охотники и бойцы. Овчарки происходили от тех собак, которые сопровождали пастухов и охраняли их движимое имущество.

Пастух начал трапезу. Карл последовал его примеру. За чаем Карл Август возобновил разговор:

— Есть ли какое-нибудь центральное учреждение по подготовке сторожевых собак?

— Право, не знаю.

— Но каким же образом, черт возьми, ты так вышколил своих?

— Терпением.

— Но ведь ты же говорил, что не дрессировал их!

— Я сказал только, что не дрессировал их обеих. Я ответил на вопрос так, как он был поставлен.

Карл Август не мог не согласиться с этим.

— Стало быть, одну?

— Да! Сенту. Она — мать Аниты. Анита же выучилась, глядя на мать.

— Вот это да!

— Это не редкость. Молодые играючи перенимают все у старших.

Они еще долго толковали о собаках, и Карл Август обнаружил в юноше природный талант. Он разбирался в поведении животных и умело использовал его себе на пользу. Многому научился путем самостоятельных наблюдений. «Ничего удивительного, — подумал про себя Карл Август, — ведь ты целый день ничего другого и не делаешь». Однако он поостерегся произнести это вслух. Юноша мог здорово отбрить его словом, которое он взвешивал, будто на аптекарских весах. Да и ни к чему было его обижать. Когда серп луны поднялся над косогором, Карл Август распрощался с пастухом.

Прошло два дня. Пастух со стадом ушел. Но вагончик стоял на прежнем месте. Вопрос удалось урегулировать с помощью нескольких телефонных разговоров с руководителями сельскохозяйственного кооператива. О своем плане с переодеванием Карл Август никому не сказал ни слова. Вагончик ему нужен как укрытие — так он обосновал свою просьбу. Каждый час Август с Рексом проверял места, где могли прятаться злоумышленники. Он проигрывал в уме различные варианты грядущих событий. Прошло еще два дня. Неужто опять полетят псу под хвост выходные дни? В который уже раз! Сегодня пятница.

Карл Август возвращался на свой пост из отделения, где он обедал. Как всегда, прошел место слияния путей и зашагал дальше, к мосту. Около одной из опор присел отдохнуть. Сколько времени просидел, он не помнил. Донесшийся до него звук заставил вздрогнуть. Он заметил, что Рекс повернул уши в том направлении, откуда доносился звук. Шум мотоцикла. Ничего особенного. Но мотоцикл остановился. Это было впервые за неделю с лишним.

Они!

Если они увидят его сейчас около опоры моста, все пропало. Помедлив, Карл Август продолжил свой обычный маршрут. Только бы не вызвать подозрения! Вот мост уже остался позади. Что теперь делать? Повернуть назад? Или же он еще недостаточно далеко ушел от моста? Они могли заметить Рекса. Возможно, они не знали о его существовании. Нет, нужно идти дальше. Если его увидят — примут за одного из тех проводников с собаками, что приезжали сюда раньше. От тех им не было никаких неприятностей. Так пусть и его с Рексом посчитают безобидными и безопасными. Но кто же все-таки, черт возьми, прикатил на этом мотоцикле? Если это действительно злоумышленники, то они не станут делать ничего преступного, а для начала займутся лишь наблюдением. Сделают то же, что и всегда: сядут под деревом и будут себе покуривать.

Может быть, и хорошо, что его сейчас нет там, в вагончике. Эти голубчики, по всей видимости, хотят проверить, все ли тихо. Карл Август глянул на часы. В это время обычно проходил патруль. Вот это да, ничего не скажешь! «Шакалы» были, оказывается, в курсе дела. По ним можно прямо-таки проверять часы. Не знали они только, что патруль не появится. Ведь с тех пор как в августе Карл Август стал из засады охотиться за разрушителями светофоров, патрулирование было прекращено. Оно стало излишним. Зачем оно, если с этим справится Карл Август! Да, но не было бы это ошибкой…

«Я сыграю роль патруля», — решил Карл Август и был очень доволен собой, тем, что ему удалось найти выход. Он пристегнул поводок, но вдруг заколебался. Идти с собакой? А правильно ли это? Он привязал поводок к дереву.

— Место!

Рекс лег и жалобно заскулил. Карл Август испугался. Такое было с Рексом впервые.

— Место! Лежать! Место!

И погрозил псу кулаком. Тот уже отвык оставаться один. Со времен школы служебного собаководства Карл Август не оставлял его одного. К тому же, с точки зрения собаки, место, на котором проходили занятия, было ее собственной территорией. Большинству собак вообще ничего не стоило часами лежать и ждать хозяина.

Карл Август не знал, как поведет себя Рекс. О господи, боже мой! Именно сейчас, когда кончились игрушки, этот «железный пес» ведет себя как последняя тряпка. Карл Август порылся в карманах. Нашел лишь ключи и платок. Он хотел для верности оставить Рексу что-нибудь под охрану. «Что — платок или ключи? А, оставлю и то и другое!»

— Место! — И погрозил еще раз: — Если подведешь в решающую минуту, пойдешь на мыло, дружок! Оставайся здесь!

И Карл Август, не оглядываясь, зашагал по железнодорожному полотну. Прибавил шагу. Две минуты идти до моста. Две — до «полководческого» холма. Две — до развилки путей. Лишь там он позволил себе обернуться. Медленно, неторопливо нашел взглядом дерево. И почувствовал, как екнуло под ложечкой, и появилось такое чувство, как тогда, когда Рекс сошелся с серым псом.

Никак, там курился дымок? Крохотное облачко папиросного дыма. Ему казалось, что он видит его, несмотря на расстояние. Но спустя мгновение он уже не был уверен, не обман ли это зрения.