Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

Самое прекрасное, что было в его жизни, исчезло; король был лишен короны и трона. Ощущая каждый рубец, каждую царапину на теле, Ян уныло поплелся домой.

Заканчивалось лето. Затем пришла осень, дни стали короче, задул холодный ветер. Ян теперь не мог навещать свою лощину, как бы ему ни хотелось. Зато он больше времени посвящал учебе; книги стали его единственной отдушиной. Он работал больше, чем когда-либо, и в школе заслужил почет, однако дома, где главными ценностями были набожность и почтительность к родителям, на его успехи не обращали особого внимания.

Учителям и некоторым ученикам бросилось в глаза, что Ян сильно похудел и стал бледнее обычного. Он никогда не выглядел здоровяком, а сейчас производил впечатление болезненного ребенка, однако дома перемен в нем не замечали. Все мысли матери были только о разгильдяе — младшем брате Яна; за последние два года он лишь пару раз поговорил с ней мирно. У Яна щемило сердце, когда он по утрам уходил из дому незамеченный, тогда как его непутевого братца целовали и говорили ему ласковые слова. В школе же дело обстояло наоборот. Именно Ян был гордостью директора. Карикатур он больше не рисовал, так что учителя осыпали его похвалами и твердили, что та порка спасла бледного отличника.

Ян все худел и тосковал, пока не наступило Рождество. К тому времени он полностью обессилел.

— У него запущенная чахотка, — сказал доктор. — Дольше пары месяцев не проживет.

— Но он должен жить! — всхлипывала его мать, мучимая угрызениями совести. — Должен, о господи, он должен жить!

И внезапно пробудившаяся материнская любовь сотворила чудо. Умелый врач делал все возможное, но именно мать спасла Яну жизнь. Она не отходила от него ни днем, ни ночью; вызнала, что он любит, и пыталась всячески угодить ему. Она молилась у его постели и часто просила у Бога прощения за то, что не обращала на сына внимания. Так Ян впервые познал материнскую любовь. Почему раньше он был матери безразличен, Ян так и не понял. Она просто была переменчива в чувствах и настроении, но теперь наконец заметила и его одаренность, и целеустремленность, и серьезность, и стойкость.

К концу зимы Ян снова окреп. Теперь он использовал свое внезапно приобретенное положение маминого любимца, чтобы доставать книги. Библиотекарь, человек широкого кругозора, ведущий собственную войну за умы, заинтересовался им и дал ему несколько книг, которые он сам бы не раздобыл.

Наиболее важными из них были «Орнитология» Вилсона и «Об индейцах для школьников». Они походили на родник, внезапно забивший в пустыне и дающий ей живительную влагу.

В марте Ян быстро поправлялся. Теперь он мог долго гулять и один снежный день полностью провел вне дома вместе с собакой брата. Они взобрались на холм. Воздух был свежий, бодрящий, Яну шагалось неожиданно легко, и, хотя сначала у него такого намерения не было, он отправился по направлению к Гленьяну. Заметив, куда идет, он, впрочем, не свернул, влекомый давнишней своей любовью к этому месту. Тайная тропа теперь, когда деревья стояли голыми, выглядела не столь уж тайной, но лощина показалась ему такой же родной, как и раньше, когда он вышел на более широкое место.

И тут он увидел на снегу четкий и совершенно свежий след. Он был пяти дюймов в ширину, достаточно велик для медвежьего, но отпечатков когтей или подушечек пальцев на нем не было. Шагал неизвестный зверь не очень широко, и следы были слишком неглубоки для медведя.

Отпечатки пальцев можно было разобрать, так что Ян видел, в какую сторону шло неведомое животное. Он пошел туда же. Собака с беспокойством обнюхивала след, но не выражала особого желания идти по нему. Ян с неохотой миновал развалины своей хижины, такие заметные теперь, когда листва опала, и сердце его заныло. Следы вели дальше, вглубь лощины, и, увидев, что неведомый зверь перешел ручей по бревну, Ян с уверенностью заподозрил в нем рысь. Пес по кличке Ловец умел отменно лаять, но был трусоват, поэтому плелся позади Яна, принюхиваясь к четкому следу, но категорически отказываясь бежать вперед.

Нескончаемая цепочка следов заворожила Яна, и когда он дошел до места, где зверь без какой-либо видимой причины прыгнул футов на десять-двенадцать, то окончательно убедился, что наткнулся на рысь, однако любовь к приключениям гнала его вперед, хотя у него не было с собой ни палки, ни ножа. Он нашел похожую на неплохую дубинку сухую ветку в пару футов длиной и пару дюймов толщиной и двинулся дальше. Пес же вообще не хотел следовать за ним, он постоянно отставал, и через каждую сотню ярдов его приходилось звать.

Наконец они забрались в дремучий хвойный лес в верхней части лощины, и Ян услышал звук, словно бы басовитый кот подзывал приятеля: «Мяу! Мяу! Мяу-ау!» Ян замер. Собака, крупный и сильный ретривер, заскулила, задрожала и подползла поближе к человеку.

Звук нарастал. Завывающее мяуканье приближалось и становилось громче, как вдруг раздалось совсем рядом, словно зверь обошел их кругом и теперь стоял перед ними. Кровь стыла в жилах от его голоса. Пес не выдержал, развернулся и бросился наутек, оставив Яна на произвол судьбы. Теперь сомнений не осталось: зверь и вправду оказался рысью. Ян и раньше нервничал, а внезапное бегство собаки стало последней каплей. Он осознал наконец, насколько беззащитен, еще и не до конца выздоровел, и отправился следом за собакой. Сначала Ян просто шел, но теперь, когда он разрешил себе почувствовать страх, тот охватил его полностью, и, поскольку мяуканье не прекратилось, Ян побежал что было сил. Звуки, издаваемые зверем, остались далеко позади, но Ян все бежал и бежал, пока не выбрался из лощины и не достиг реки. Здесь обнаружился и доблестный ретривер, дрожащий с головы до ног. Ян встретил его презрительным пинком, а затем, дав волю собственному мальчишеству, подобрал несколько камней и принялся швыряться ими в Ловца, гоня его в сторону дома.

Большинство мальчишек любят спортивные игры и прочие подобные забавы, и старший брат Яна тоже. Хоть он и не испытывал к лесу такой страсти, как Ян, но не отказался бы сходить пострелять, если это можно было превратить в развлечение.

Ян решил раскрыть Рэду тайну лощины. Ему никогда не разрешали стрелять из ружья, но у Рэда ружье было, и пылкий рассказ Яна о пережитом приключении возымел желаемый эффект. Он нередко пользовался этим способом достижения цели.

— Рэд, а ты бы хотел сходить на охоту туда, где полно дичи?

— Конечно, хотел бы.

— Так я знаю место, которое меньше чем в десяти милях отсюда, и там есть самые разные звери, их сотни!