Эдгар Берроуз - Забытое приключение Тарзана

В порыве бегства и чтобы избежать смерти от ярости своего бога, они разбросали лампы и факелы, разлили масло. Ур начал гореть. Огонь быстро распространился, и вскоре пламя взметнулось из окна, а дым, густой, как шерсть и черный, как смола, поднялся над городом и закрыл чистое голубое небо и белоснежные облака сажей.

Ньяма немедленно приняла командование. — Идем этим путем, — закричала она, и они понесли носилки прочь от кишащей человеческой массы, двинувшись обратно в пылающее здание.

— Мы ведь умрем! — заорал Хант.

— Нет, — сказала Ньяма. — Я знаю это место. Вперед, через кухню!

Они были едва не сметены бегством обитателя Ура, но большая часть бегущих находилась на главной площади и арене. Таким образом, они были в состоянии проделать свой путь через перепуганных отставших, и вскоре уже двигались по длинному лестничному пролету, входя в кухню большого дворца.

Компания была почти полностью измотана к тому времени, когда достигла кухни и промчались через нее, затем, выбежав через заднюю дверь, они двинулись через двор. Воины, с пеной у рта, как будто зараженные бешенством, толкаясь, пронеслись мимо них; само основание, на котором зиждилась жизнь аборигенов, казалось, ушло из-под их ног, и теперь все они сошли с ума, а их одним намерением было желание сбежать отсюда как можно дальше.

Ньяма провела свою группу через двор, и, не встречая абсолютно никакого сопротивления, они переместились в поле за большим городом, а вскоре повернули, двигаясь вокруг рва к джунглям, окружающим Ур.

Хенсон, Билли, и Уилсон с удивлением наблюдали из укрытия в джунглях, как народ Ура выскочил из своего города. Многие падали с разводного моста или были затоптаны людскими массами, но теперь, для жителей Ура, возникла новая проблема.

Мост надо рвом начал разрушаться из-за большого веса, давящего на его основание. Он затрещал, и его бревна высоко подпрыгнули. Перепуганные массы людей падали в воду с крокодилами, которые обрели настоящее пиршество в этот день. Вода покраснела от крови, а крики раненых и умирающих были поистине страшными.

— Если Джин была жива, — сказал Хенсон. — И оставалась внутри…

— Вы же не знаете этого наверняка, — сказал Билли.

— Я думаю, что ты мог бы сделать ставку на это, — сказал Уилсон. — Если бы я был тобой, я нашел бы себе какую-нибудь женщину, родил еще одну дочь и отправился бы домой.

Хенсон повернулся и ударил Уилсона, сбив того на землю.

Уилсон выплюнул зуб и уставился на Хенсона. — Легко сделать это, когда я со связанными руками.

— Освободи его, Билли, — приказал Хенсон.

— Бвана, я не уверен…

— Развяжи ему руки! — зарычал Хенсон.

Билли покачал головой, выхватил нож и разрезал веревки на руках Уилсона.

— Мне не нравится это, бвана, — сказал Билли.

Уилсон встал. — Тебе не понравится это еще больше, когда ты увидишь, что я сделаю сейчас с твоим боссом. Готовься, Хенсон. Я собираюсь превратить твое лицо в гамбургер.

Посреди зарослей находилась полянка, приблизительно в половину размера боксерского ринга, и оба человека двинулись прямо к ней. Уилсон сразу же затанцевал и принялся наносить удары, а Хенсон стал отбивать удары своими предплечьями и локтями. Хенсон сразу же понял, что этот парень знал, что делает. Юджин Хенсон боксировал достаточно, чтобы понимать это. Но профессор установил, что, несмотря на все, на самом деле именно у него было преимущество. Он подумал: Уилсон не знает, что я знаю то, что знаю. Он не знает, что у меня есть опыт боксерских поединков, и если я не покажу это в начале, Уилсон будет слишком самоуверен, и когда он станет…

Хенсон опустил свою защиту, намеренно. Уилсон нанес внезапный удар, попав Хенсону в лоб. Хенсону удалось принять его вскользь весьма удачно, хотя это был очень мощный удар. Он позволил Уилсону сделать другой. Уилсон явно собирался убить его.

И тогда Хенсон привнес в игру то, что он считал своим лучшим ударом. Апперкот. Он быстро вскочил и нанес Уилсону удар под подбородок, отбросив его голову назад. Уилсон закачался, а Хенсон нанес прямой правой, попав противнику прямо над правым глазом.

Уилсон свалился без чувств.

Тяжело дыша, Хенсон произнес: — Свяжи его снова, Билли.

Билли рассмеялся. — А вы жесткий, бвана. Не хотелось, бы столкнуться с вами. Вы очень сильный.

— Прямо сейчас, — сказал Хенсон, — я устал.

Тарзан потерял из виду только Эбопу, но не его запах. Запах был очень сильным. Неся цепь, Тарзан выслеживал Эбопу по всей арене. Он нашел зверя в задней части арене, царапающего когтями деревянную дверь. Тварь выглядела слабой от полученных ранений. Раны, которые он нанес монстру, наконец, взяли свое. Тем не менее, Эбопа впивался своими когтями так жестоко, что большие пласты древесины отслаивались от двери и падали вокруг него целыми полосками.

Тарзан наблюдал за этим с трибун, в пятнадцати футах над ареной. Он спрыгнул за бортик на арену лишь через мгновение после того, как Эбопе удалось разбить дверь и войти в темноту, которая вела в глубь пещеры.

Тарзан последовал за Эбопой в темноту. Существо двигалось очень быстро, и Тарзан предположил, что его никогда не ранили в бою раньше. Никто ранее не был в состоянии навредить этому созданию. Тарзан знал, что оно умрет, но ему понадобиться много времени, чтобы умереть. Он должен был покончить с этим. Даже такому страшному существу, как Эбопа нельзя было позволять страдать.

Вниз, вниз и вниз, ведомый только своим обонянием, Тарзан продолжал идти. Наконец его ноздри учуяли аромат масла. Он протянул руку и обнаружил, что там находится желоб, который бежал вдоль стены туннеля, и он был заполнен маслом. Тарзан схватил цепь — один конец в каждую руку, и ударил ими друг о друга. Полетела искра. Он сделал это снова. Человек-обезьяна повторил свои действия полтора десятка раз, пока искра от удара не подожгла масло. Пламя пробежало по впадине и заполнило пещеру светом.

Туннель вел вкруговую вниз и стал опасным. Тарзан обнаружил следы Эбопы. Он догонял существо. Через несколько минут человек джунглей пришел к широкому провалу. Там было темно. Тарзан нашел несколько высохших факелов, торчащих из стены, и, взяв один, он поджег его и двинулся дальше.

Свет факела блеснул между скал и показал Эбопу. Бог Ура лежал на полу возле каменного выступа, а на камне находилось зеленоватое, словно каучуковое яйцо. Эбопа тяжело дышал. Одно из его когтей покоилось рядом с яйцом, будто защищая его. С потолка сочилась грязь и Тарзан понял, что это связано не только с безумным бегством людей над ними, но и потому, что эта часть пещеры поддерживалась гнилыми, искусственными опорами, а умирающий Эбопа упал напротив одной из них, сместив её.