Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник [Новый перевод]

Капитан Паппас появился на мостике, глубоко зевая и почесывая пузо под расстегнутой рубахой. Его грудь и брюхо были покрыты густой черной шерстью, похожей на медвежью, а волосы на голове растрепались и стояли дыбом.

— С добрым утром! — прорычал он Питеру. — Ну, как самочувствие?

— Превосходное, — сказал Питер. — Лучше не бывает.

— А все греческий танец! — заявил капитан, будто рекламировал патентованное лекарство. — Он очень полезен для организма! Ну что, видишь Зенкали, а? Премилый остров, не правда ли? Через два-три часа будем в порту!

— Через три часа? — изумился Питер. — А кажется, он так близко!

— Нет, она не близко. Она будет гораздо больше, когда подойдем поближе, — сказал капитан. — Хотите завтракать, мистер Фокстрот? Проголодались, а?

Питер неожиданно почувствовал зверский голод.

— Да, неплохо бы позавтракать, — признался он капитану. — Так есть хочу, что съем битюга и даже с копытами.

— Я не знаю, есть ли это у нас, — нахмурился капитан при мысли, что его корабль может быть признан в чем-то ущербным. — я думаю, вы спросите кока, а?

…Через час Питер уже упаковал вещи и снова вышел на нос, чтобы понаблюдать, как суденышко пойдет через риф: для всякого, кто не искушен в мореходном деле, проход через риф кажется одновременно волнующим, пугающим и увеселительным мероприятием. Остров теперь казался огромным, купающимся в солнечном свете и в густой зелени, покрывающей сушу от кромки моря до горных вершин. Казалось, вся земля устлана редкостным ковром, где на зеленом фоне мерцают золотые, рубиновые, розовые, голубые, желтые цветы и узоры, — только тропики могут порадовать взор таким многоцветьем.

Приближающиеся и все увеличивающиеся пляжи блестели, словно слоновые бивни, а вода внутри рифа была бледно-голубой и настолько прозрачной, что ясно видно было коралловое дно. Сам риф был от шести до пятнадцати метров шириною и лежал примерно в полуметре под поверхностью моря. Напарываясь на острые, словно бритвы, кораллы, огромные буруны сначала вздымались, а затем рассыпались шипящей, брызжущей пеной. Качаясь, словно на гигантских качелях, на этой гигантской зыби «Андромеда III» бодро пыхтела параллельно пенящемуся, рычащему рифу, держась в то же время на почтительном расстоянии от него (где-то не менее двадцати пяти метров, иначе это напоминало бы уже картину кораблекрушения). Да, нужно отдать должное капитану Паппасу: при всех его недостатках проход в зенкалийском рифе он знал как свои пять пальцев. Он вел суденышко вдоль берега, пока они не достигли просвета в длинном волнующемся ковре из пены. Разрыв был не более тридцати метров шириной, через который с пугающим ревом пробивались огромные валы, а затем, уже внутри рифа, рассыпались пеной и сверкающими брызгами.

Капитан резко развернул «Андромеду» и на всем ходу вошел в проем. Там они еще немного покачались на синих мускулах волн и выскользнули на гладкую, сияющую, как алмаз, поверхность лагуны.

— Ну что, понял, какой я классный мореход? — прокричал капитан Паппас с мостика, и лицо его озарила широкая улыбка победителя.

— Еще бы! — крикнул в ответ Питер.

— Все греки — классные мореходы… Самые лучшие мореходы в мире! Ну, еще пять минут — и становимся на якорь, а? — Он помахал Питеру рукой, похожей на окорок, и исчез в крохотной рулевой рубке.

«Андромеда» пересекла прозрачные воды лагуны и вскоре вошла в залив Пересмешник, на берегу которого раскинулись порт и столица Зенкали — Дзамандзар. Судно обогнуло мыс с внушительным зданием из розового камня на вершине (наверное, это и есть дворец, подумал Питер), и взору путешественника открылись залив и каменные бастионы, охраняющие вход в гавань; позади них по плавно изгибающимся холмам рассыпались разноцветные дома города. Дома были из досок, с крышами из пальмовых листьев, кое-где виднелись более прочные сооружения из коралловых блоков. Каждый дом был выкрашен в свой цвет, так что издали казалось, будто между кустами бугенвиллеи [9] Бугенвиллея. , сиреневыми деревьями жакаранды [10] Жакаранда. и кровавыми «огненными [11] Огненные или лесное пламя — народное название ряда видов деревьев. » деревьями в цвету кто-то разбросал детские кубики.

Питер был очарован. Увиденное превзошло все его самые смелые мечты. Да, этот город не просто можно назвать городом — им вполне можно гордиться, он не похож ни на один другой в мире! Еще не сойдя на берег, Питер уже почувствовал сердечную привязанность к столице Зенкали, хотя не вдохнул еще его запахи, а ведь он по собственному опыту знал, сколь важен запах для восприятия любого города, маленького или большого.

Впрочем, зрительное впечатление было столь сильно, что никакой запах не мог бы разочаровать его. Между тем «Андромеда III», со скрежетом и плеском бросив якорь, развернулась и спокойно встала у причала. Теплый ветер донес до Питера запах Зенкали. Это была дурманящая смесь: подобно тому как хитроумный узор персидского ковра соткан из нитей самых восхитительных оттенков, так и аромат Зенкали был соткан из самых замысловатых запахов. Пахло пальмовым и кокосовым маслом, какими-то диковинными цветами, запахом солнца на сухих табачных листьях, древесным углем, ананасами, папайей, манго, лимонами, морской солью, свежевыловленной рыбой, печеным хлебом, сточными канавами, ослиным пометом, утренней росой и многими другими ароматами, которые он не успел разгадать, потому что перед ним на палубе возник рослый лоснящийся зенкалиец. Очевидно, это был кто-то из здешних чиновников, ибо он был облачен в темно-синюю форменную куртку, украшенную белыми аксельбантами, белые шорты, голубые чулки до колен и коричневые башмаки, отполированные до блеска, как и его лицо, а на голове у него красовалась алая феска. В руке он довольно неуклюже держал длинную полую трость, в щели которой торчала сложенная бумага.

— Приветствую вас, мистер Флокс, добро пожаловать, сахиб, — посыльный, изящно отдал честь.

— Спасибо, — сказал машинально Питер, подняв в ответ руку в знак приветствия. Посыльный протянул ему тот конец трости, из которой торчало письмо.

— Здесь для вас грамота, сахиб, от масса Ганнибала, сахиб, — объяснил гонец.

Питер осторожно извлек послание из трости и развернул его. Это был листок плотной бумаги цвета слоновой кости с текстом, написанным изящным, каллиграфическим почерком.

— «Дорогой Флокс, — прочел он. — Добро пожаловать! Ни о чем не беспокойтесь. Просто следуйте за человеком с тростью. Г.».

Посыльный широко улыбнулся Питеру:

— Масса, ходить, идти за мной, — сказал он. — Мы идти домой к масса Ганнибал, мы ехать в королевской повозке. За нами доставить багаж масса.