Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Население Владивостока, представляющее этнографическую смесь, являлось носителем различных моральных понятий и убеждений, а часто спокойно обходясь без них. Российские чиновники здесь спивались и обогащались взятками или попадали в тюрьму; офицеры, ведущие жизнь пьяниц и картежников, заканчивали полным одичанием и моральным упадком; купцы вели спекулятивную торговлю, грабя и спаивая туземцев; фабриканты делали деньги на эксплуатации дешевого и лишенного прав работника. Кроме перечисленных прослоек здесь процветали разные отбросы общества: бандиты, шулеры, торговцы людьми, поддельщики документов, фальшивомонетчики, шантажисты, фальшивые свидетели, безнравственные врачи без патентов, отравители, воры, шпионы, конокрады, взломщики огнестойких касс, личности без профессии или, собственно говоря, всех профессий от бандитизма до изготовления фальшивых денег, подонки всех стран и народов, среди которых можно было завербовать партизан для любого приключения: от путешествия за золотом на побережье Охотского моря до охотничьих экспедиций на Командорские Острова для добычи тюленей, так нерадиво охраняемых российскими властями, для торговли с туземцами Камчатки и Анадыря, где за шкуру соболя или бобра дают добрый стакан водки и полфунта подмоченного пороха, для поджога и ограбления города, как это произошло во время революции 1905 года — таким было население этого города.

Вне всякого сомнения, с моральной точки зрения, было оно почвой, на которой развивалась изначальная история Владивостока. В течение длительного времени здесь была лишь маленькая российская крепость, под окопами которой таилось небольшое поселение, где находились шинки, подозрительные рестораны, игорные дома и все, что является бедствием выдвинутых далеко на границы России культурных центров. На рубежах поселения гнездились в земляных норах и шалашах из ящиков всяческие преступники, беглецы из тюрем, храбрые, беспокойные, авантюрные элементы, потому что здесь на границах, где власть была заинтересована в небольшом числе жителей, не очень заглядывая в прошлое тех, кто с каждым годом увеличивали население нового города, будущей «Жемчужины Дальнего Востока».

Спустя некоторое время в публике города появились новые особы: два немецких матроса-беглеца с какого-то корабля, голландец, которого преследовал закон, а также швед и финн, заброшенные сюда на берег Тихого Океана игрой судьбы. К ним вскоре присоединился какой-то россиянин, сдается из числа беглецов с каторги.

Заложили они вместе небольшой магазин, где продавали водку, табак, вино, спички, сардины, свечи, деготь и веревки. Магазинчик был очень невзрачный, но хозяева богатели с молниеносной быстротой и вскоре начали скупать участки земли, строить дома на улицах, самых лучших в то время.

Причины такого успеха скрывались за пределами магазинчика и даже самого города. Эта компания предприимчивых авантюристов имела совершенно другой интерес в открытом море, потому что владела несколькими небольшими, но проворными и хорошо вооруженными парусниками, которые нападали в Японском море на мелкие японские, китайские и американские суда, занимающиеся контрабандой, а также корейские джонки, возившие дорогие меха, дорогой лекарственный женьшень, весенние рога оленя, золото и другие товары, купленные или награбленные в границах Российского Дальнего Востока. Все это потом складывалось в безопасном месте, а позже продавалось.

Предпринимательство группы международных авантюристов продолжалось очень долго. Хозяева его стали богачами, почетными гражданами города, сохраняли высокие должности, пользовались доверием населения и, наконец, приостановили деятельность на море, посвящая свои способности полностью легальному предпринимательству. Однако однажды какой-то молодой и смелый прокурор начал судебное расследование прошлой деятельности этих магнатов Дальнего Востока. Однако он заплатил жизнью за свою смелость. Приглашенный на оленью охоту, «случайно» получил пулю между глаз. С его смертью прекратились всяческие попытки пролить свет на мрачную жизнь этих «почетных граждан». Когда я приехал во Владивосток, некоторые из них еще были живы.

Все кланялись им почти до земли, тайком обсуждая ужасные, кровавые подробности их жизни и деятельности на берегах Тихого океана.

Смирившись с невозможностью начала непосредственных работ, по причине перестройки помещения для моей лаборатории, я знакомился с окрестностями города и ближайшими местностями на Полуострове Муравьева-Амурского и в обоих заливах.

В одно воскресенье, взяв ружье, пошел я в горы, поросшие мелким и редким лесом. Это была безлюдная местность. Удивило меня это чрезвычайно, потому что в каких-то двух километрах, у подножия этих гор, кипела жизнь большого портового города, в заливе «Золотой Рог» кружили торговые и военные корабли под флагами разных государств, почти триста тысяч жителей вело активную жизнь, а здесь в горах царила пустота и тишина. Огромные ястребы, быстрые соколы и черные орлы с белыми хвостами тяжело поднимались с земли с отдельно стоящих скал и улетали; в густых зарослях дубов бегали мелкие зайцы — помесь белого зайца и кролика; белки носились среди ветвей невысоких деревьев; среди камней ползали ужи и ящерицы, а громадные пауки крестовики тянули свои крепкие и коварные сети между деревьями.

Несколько раз на полянах срывались перепелки и забивались в чащу. Я уже потерял надежду на охоту, когда внезапно с каким-то исключительным писком из-под камней высунулся темно-коричневый зверек с длинной шерстью. Бежал он быстро, но направлялся в сторону голой вершины. Я выстрелил. Зверек упал и начал крутиться на одном месте, но немного погодя поднялся и с громадной быстротой побежал дальше. Остановил его второй заряд крупной дроби. Я пошел и разглядел темно-коричневого зверька с белой шерстью на груди и брюхе, с длинным светлым волосом, изредка растущим среди темного меха. Он был очень похож на небольшую собаку, только более пушистую и совершенно дикую. Когда я его внимательно рассмотрел, убедился, что это енот ( Procyon lotor ), исчезнувший в настоящее время на территориях Дальнего Востока и остающийся еще в Корее и восточной части провинции Хэйлункянг, или в Маньчжурии.

В течение всего моего пребывания и путешествия по Уссурийскому краю, я еще только раз встретил енота. Было это на реке Майхэ, недалеко от угольной шахты.

Охотничий клуб, спустя некоторое время, пригласил меня на охоту на оленей аксины ( Cervus axis ), значительное количество которых сохранилось на острове Аскольд, расположенном в заливе Петра Великого. Нас довезли небольшим пароходиком до отвесно выступающих из моря берегов этого скалистого острова. Поднимались мы узкими тропинками, вьющимися среди скал, пока наконец не ступили на удивительную поверхность, покрытую прекрасным лесом из дубов, грабов и лещины. Нас расставили в одну линию, предупредив, что можно стрелять только «ekspresowymi» пулями и только по самцам.