Журнал Юный натуралист №1, 1936

Несколько мышей вместе оказались не умнее одной.

* * *

У входа в норку положена косточка. Мышь схватила ее поперек, а в таком положении косточка в норку не проходит, как ни толкай. Тогда мышь спускается под пол и, высунувшись, начинает втягивать косточку снизу. Но все напрасно, потому что она по-прежнему схватывает косточку поперек и не может догадаться схватить ее за конец. Так продолжается довольно долго, пока, наконец, косточка случайно не повертывается вдоль.

* * *

Только под полом мыши чувствуют себя в безопасности. Они там дома. Но какой запуганный вид имеет мышь, когда она бегает по полу в поисках корма, даже ночью! Вековые гонения сказались на поведении маленького вредителя.

Только мельчайшие крошки с’едаются тут же на месте. Все, что можно унести, поспешно утаскивается под пол.

Если наблюдать за поведением мыши, то легко заметить последовательно повторяющуюся смену одних движений другими в определенном строгом порядке, выработанном тысячелетиями.

Первое — нужно осмотреться, осторожно выглянув из норки. Затем следуют поспешные, лихорадочные поиски корма. Найденный кусочек тащится со всех ног к норке. У входа мышка поступает двояко: если кусочек мал, она ныряет вместе с ним под пол; если же он не пролезает, то, не выпуская его изо рта, мышь сначала старается силой втолкнуть его, а если это не удается, оставляет кусок у входа, спускается в норку и, высунувшись оттуда, начинает втаскивать кусочек по частям.

Но попробуем вмешаться и нарушить чем-нибудь этот обычный, установившийся распорядок.

Недалеко от норки привязан на резинке кусочек хлеба. Резинка прибита к полу булавкой. Если резинку натянуть, кусочек достигнет до входа в норку, но не дальше.

Вот мышка нашла кусочек и быстро несется с добычей к норке. Но не тут-то было! На пороге дома резинка натянулась, и кусочек не идет дальше.

Мышь применяет свой способ: она с силой, толчками засовывает корку вглубь, она поступает так, как будто имеет дело не с маленьким кусочком, а с большим, с трудом пролезающим куском. Но резинка продолжает оттягивать хлеб. Тогда мышь выпускает кусочек и ныряет в норку, чтобы сейчас же высунуться и начать втаскивать кусочек изнутри. Но упругая резинка уже проворно отдернула кусочек. Мышка выглядывает, удивленно пучит глаза, шевелит носом, ушами, но факт остается фактом — кусок лежит на прежнем месте.

Так повторяется пять раз подряд, десять раз. Мышка запыхалась. Передние лапки дрожат. Зверек имеет крайне озабоченный вид.

Мышь не может не видеть и не слышать, как сухой кусочек стремительно, со стуком, отлетает в сторону, едва она выпускает его из зубов. В тот момент, когда мышь бросается в норку, она должна бы знать, что кусочка уже нет у входа, тем не менее она продолжает спускаться. Ведь именно так нужно поступать со всяким куском, который не проходит в норку. Миллионы ее предков всегда затаскивали добычу снизу, если она не проходит сверху. Мышь не может поступить иначе, хотя ее поведение сейчас явно нелепо.

Но конец все-таки наступает. Мышь справилась с задачей, но как? Самым трудоемким и нерациональным способом. Ныряя в норку, мышь, оказывается, не только поворачивалась там, чтобы снова высунуться, но, кроме того, оставляла каждый раз маленькую крошку, откушенную от кусочка. Мышь настояла на своем, как говорится, «не мытьем, так катаньем».

* * *

Найдя недалеко от норы кусок, мышь уносит его в нору обязательно кратчайшим путем. Это легко проверить, загородив корку хлеба двумя книгами, поставленными так, что они образуют острый угол, обращенный к норке. В углу между книгами щель, в которую свободно пролезает мышь, но не проходит корка хлеба. Мышка быстро находит корку, пробравшись в угол через щель между книгами или обежав книги кругом.

Кусочек схвачен. Теперь скорей по кратчайшему пути в норку! Но добыча не проходит в щель между книгами.

Казалось бы, чего проще отступить всего на двадцать сантиметров, свободно выйти из загородки и унести кусочек. Но так поступили бы мы, а мышь делает по-своему. Она должна мести хлеб кратчайшим путем; если же обегать книжку кругом, значит, придется хоть на немного отойти в противоположную от норки сторону. Этого мышь не может.

И после многих безнадежных попыток протащить корку между книгами мышь поступает с коркой так, как будто это огромный кусище, который ей не под силу сдвинуть с места. Она будет перетаскивать его по частям, откусывая по крошке.

Но вот и опыт, когда мышь как будто проявляет некоторые умственные способности. Попробуйте привязать мышь ниточкой за хвост к гвоздику, вбитому в пол посредине комнаты. Она некоторое время бросается во все стороны, дергается, бьется. Но вскоре успокаивается и поступает так, как следует сделать всякому хоть немного мыслящему существу: оборачивается, перекусывает нитку и, высвободившись, убегает под пол.

Значит, мышь «сообразила», как ей нужно поступить. Но так ли это?

Попробуем повторить опыт: вторая, третья, четвертая и пятая мышь сделали то же самое, что и первая. Но вот пойман здоровый старый самец. Я надеваю на него широкий пояс из мягкой материи и привязываю нитку не за хвост мыши, а за пояс.

Мышь сидит на привязи и не откусывает нитку час, другой, целые сутки.

Неужели этот самец глупей других мышей?

Вообще нет ни «глупых», ни «умных» мышей. Мышь, привязанная ниткой за хвост, перекусывает ее не потому, что думает таким способом освободиться. Нет, все дело в том, что тонкая нитка, врезаясь в тело, причиняет боль и мышка начинает отгрызаться от «врага».

Но нитка, привязанная к пояску, не беспокоит мышь, и зверек долго сидит на привязи.

* * *

Если где-нибудь в темном переулке на человека нападут грабители, он начинает звать на помощь как можно громче. Это понятно и целесообразно. Но попробуем схватить за хвост мышь, уже наполовину забравшуюся в нору, и вытащить ее за задние ноги, — хвост может оторваться. Болтаясь над полом, она будет молчать.

Я ловил крошечных мышек, вылезавших из-под пола впервые в жизни. У себя дома они были ужасными пискушами. Стоило спустить под пол корку хлеба — их визгливый писк продолжался целый час.

Но эти маленькие пискуши, поднятые над полом, молчат, что бы вы с ними ни делали. Молчать выгодней — писк может раззадорить четвероногих врагов.

На своем горьком опыте научиться этому малыши не могли. Это свойство передалось им по наследству. Мыши поступают так инстинктивно, подобно тому, как молодая птица вьет первое в своей жизни гнездо не хуже старой, опытной птицы. Мышь не делает разницы между человеком и кошкой. Она молчит, чтобы не разжечь больше вашего аппетита.

Предупредить друзей об опасности можно и без крика, молча.