Тайное... Забытое... Невероятное...

Все эти “исчезновения“ с глаз, выход из помещения при якобы закрытых дверях и окнах, а попросту “отвод глаз“ суггестивного плана при ближайшем рассмотрении все могут быть объяснены. Даже такая невероятная вещь, как отвлекающий “показ“ каких-то предметов на телевизионном уровне, что, кстати, умеет и человек (читайте повести и рассказы Ивана Елегечева “Сохатиная прямица“, “Современник“, 1974 год).

Чуть далее поделюсь несколькими из известных мне случаев, произошедшими с конкретными людьми, в которых были отмечены энергетические проявления, а также феномены, которые пока трудно классифицировать: проделки ли это животного, именуемого снежным человеком, или кого-то, относимого к нечистой силе, или абсолютно неразгаданной сущности, относимой сегодня чаще всего к полтергейсту. Ибо если уж доверять рассказам, тогда не только тем, которые нравятся или чем-то устраивают, или выглядят благополучно с точки зрения ортодоксов. Я даже постараюсь привести несколько крайне простых приемов, используемых народом на практике, заведомо из области суеверий, но тем не менее позволяющих с достоинством выходить из крайне сложных ситуаций в глухомани, тайге, где невозможно надеяться на помощь журналиста, милиционера, а тем более представителя науки.

Человек, искушенный в области полтергейста, наблюдавший его неоднократно в городе, обратил мое внимание на склонность снежного человека обороняться от непрошенных гостей камнями (намекая на сходство с летающими предметами в случае полтергейста), на сопутствующие обоим феноменам запахи, а также едва уловимые звуки приближающихся шагов, что, однако, не всегда наличествует вместе. Конечно же, все эти явления следует относить прежде всего к действию человека, затем реликта и уж в последнюю очередь к непонятным энергетическим силам. То же в случае проявляющейся, как в фотоделе, материализующейся, якобы, человеческой фигуры.

Когда снежный человек пользуется камнями, о чем доходят сведения из глубины веков (есть даже специфическое слово — камнебросатель), стараясь остаться незамеченным, все равно есть надежда обнаружить именно его. Подобное произошло в Заполярье в августе 1988 года, где очевидцы наблюдали, что он умеет бросать камни навскидку и отводя руку в сторону и слегка назад, как бы из-за спины. Свидетельство не лишено интриги. В местности, отстоящей от ближайшего жилья на расстоянии около сорока километров (покрытых водой), не засоренной человеком, где весь мусор складывали в одно и то же углубление в земле и не было буквально праздношатающихся, а тем более организованно шатающихся, полетели в людей и две неведомо откуда взявшихся пустых бутылки. И вот что занятно: ребят, наблюдавших снежного человека, заинтересовало появление неожиданных бутылок, а вот слушателей этой истории, специалистов различного профиля — нет. Потому, что легче поверить в то, что бутылки были привезены с определенной целью и забыты тут же. Так спокойнее. Надо сказать, что почти во всех случаях обстрела человека реликтом на утро все же находят следы их бросавшего.

“Снежные люди“, живущие у водоемов, нередко купаются. А женские особи даже пытаются расчесывать волосы при помощи воды. Они делают это пальцами или предметами, имитирующими расческу, как обычно приписывается русалкам.

Запахи, исходящие из мест пребывания снежного человека и от него самого, не имеют ничего общего с запахами серы или пороха, как при полтергейсте. Это запах прокисшего пота, застаревших капель мочи, запах естественно преобразующейся органики, то есть всего того, что несет с собой немытое тело, а также запахи с человеческой точки зрения несанированной полости рта. Кстати, существуют наблюдения, что запах человека, длительно пребывающего в антисанитарных условиях, аналогичный или значительно хуже.

Так выглядит “снежный человек“

Слева: Реконструкция замороженного экземпляра реликтового гоминоида (США, 1968 г.), выполненная Аликой Линдберг под руководством Б. Эйвельманса.

Справа: Реконструкция замороженного экземпляра реликтового гоминоида (США, 1968), выполненная Р. Авотиным под руководством Б.Ф. Поршнева

Но не надо обвинять снежных людей в неряшливости. У водоемов их часто наблюдали купающимися. Рассказывают, что женские особи даже пытаются расчесывать волосы при помощи воды, это делается пальцами или предметами, имитирующими расческу, как обычно приписывается русалкам. Характерно, что очевидец обычно сначала обращает внимание на звук, доносящийся от водоема, будто что-то поливают объемами воды с полведра, а затем видит, как некто человекоподобный пригоршнями умывает либо себя, либо такого же рядом стоящего. Вообще же вопрос чистоплотности зависит от условий обитания. По опыту последних лет у меня появилось предположение, что северные представители этого вида не стремятся в холодную воду даже летом. Есть некоторые основания думать, что снежный человек, как и большинство зверей, способен метить свою территорию. Запах метки можно сравнить с запахом только что протухшего мяса. Осенний кал его, оставленный на природе и даже в комнатных условиях, по моему мнению, запаха не имеет.

Звуки шагов, дыхание, ощущаемые волны тепла и прочее при обоснованном подозрении на присутствие реликта в большинстве случаев можно соотнести с истинным фактом его присутствия.

Случай, когда в Западной Сибири охотник А.С. жаловался мне на энергетического характера встречу со снежным человеком, с которым у него был практически постоянный контакт-привязка, не дает все же никаких оснований думать, что это не был полтергейст. Тогда около пяти человек убили живности более, чем могли вывезти из лесу, затем разожгли костер, много выпили, нецензурно ругались. На них сразу последовало “нападение“ ветра. Наступило моментальное отрезвление. Костер полетел в лица пеплом, огнем, сучьями и печеной картошкой, которую… никто с собой в поход не брал. Сам А.С. относит случай на вмешательство лесовика, только основываясь на народном представлении, что “хозяин“ леса не любит пьяных, ругани, а особенно неразумного охотничьего разбоя. “Мы долго после этого не могли ходить в те места“, — закончил А.С. свой рассказ.

А вот что поведала мне К.М.:

— Учиться в интернат деревни С. меня привезли осенью 1929 года. Восемнадцать детей восьми-одиннадцатилетнего возраста поселили в бывшей часовне, разделенной на два помещения. Стояла она несколько отдаленно от изб деревни. Внутри нее устроены были два ряда нар. Девочки спали вдоль окон.