Владимир Иванов - Архипелаг двух морей

10. VIII.66 г. , среда. Выхожу в сторону Центральной. День опять туманный, ветер северо-восточный, слабый. В океане лед в движении, но из-за этого ветра от берега не может отойти… До свидания, избушка, до осени!

Строго говоря, к северу от Фаддеевского лежит еще не океан, а шельфовое Восточно-Сибирское море.

Для нашего героя избушка тоже собеседник, вроде как живое существо. Как в русской сказке: «Избушка, избушка, встань ко мне передом, к лесу задом…» Записи приятно читать, потому что в них нет горечи, напротив, ощущение полного равновесия со средой. В. Стефанссон писал, что природа Арктики враждебна только такой жизни, какой живут на юге, но гостеприимна к человеку и животному, желающим примениться к условиям Севера.

17. XII.66 г. , суббота. Охота на песцов в разгаре. Нынче сезон выдался более «урожайный». По сей день поймал 65 песцов. Оленей убил в количестве 86 голов. А Колька убил 68 оленей. Так что нынче собак кормим мясом.

Нынче трасса тоже хорошая. И у меня, и у Кольки. Так что нынче на душе легко и весело. Знай только соревнуйся между собой. Эх, туда-сюда, еще два таких сезона, и прощай, острова Новосибирские!!! И поедем в Якутск. Подберем какую-нибудь бабенку и будем жить-поживать да детей наживать. Вот так, тарина! Скоро поедем в Анисий к Болтуновым праздновать Новый год.

Последняя фраза звучит совсем по-городскому: где будем встречать Новый год? У Болтуновых или, скажем, у Петуховых? Между тем от избушки до мыса Анисий на Котельном напрямую, по льду, больше ста километров. Если ехать вдоль берега, огибая губу Драгоценную, и двести наберется. Да нельзя забывать, что в это время здесь полярная ночь.

25.1.67 г. , среда. Еду из Саха-балагана. День ясный, холодный. Ветер восточный. Светит полная луна.

Вы заметили: день — и светит луна?

Песцов поймано в количестве 115 штук. 14-го января убил 3 оленя…

Ниже этой записи нарисован профиль девушки в платье и в бусах. От губ, как у персонажа комикса, «выходят» слова:

«Ни пуха, ни пера!» На платье девушки изображена эмблема «Аэрофлота», очевидно, стюардесса — идеал, предмет мечтаний нашего героя.

20.11.67 г. , понедельник. В 13 часов приехал из Центральной. Из пастей снял 9 песцов. Всего песцов поймано 171 штука. Завтра выезжаю в Саха-балаган…

На этом записи обрываются. Вернее, они продолжены в июле 1968 года, но уже другим почерком и на якутском языке.

На территории авиапорта Темп, рядом с «командной» будкой, из вольерной сетки сооружена большая клетка. Внутри поставлен старый ящик из-под радиоаппаратуры — конура. Каждое лето кто-нибудь из молодых работников авиапорта приносит из тундры двух-трех песчат и сажает в клетку, не только в качестве развлечения, но и с тайной надеждой, не охотясь, получить зимой шкурки.

Молодой летний песец похож мордой на щенка, а повадкой — на кота, только не на ленивого домашнего кота, а на бродячего. Он так же резко выгибает спину, шипит, быстро отпрыгивает в сторону. Песцы часто дерутся и визжат, хотя пищи в клетке более чем достаточно. Звери, бегая, наступают на куски мяса, уже не обращая на них внимания. Они быстро растут, набирают вес, к осени белеют, но шкуры хорошей не получается. Мех вялый, как вата, лишенный ости, которая должна придать ему упругость и блеск. (Конечно, в звероводческом хозяйстве, где профессионально выращивают песцов в клетках, применяя научно разработанные рационы питания и режимы содержания, добиваются хорошего качества меха. И все-таки «дикий» мех лучше.) Зимой надоевших песцов обычно выгоняют в тундру. Удается ли им адаптироваться там после сытой неволи, не знаю. Следующим летом приносят новых щенков.

Песец яри близком с ним общении не вызывает симпатии. Приехав в Иран и впервые увидев шакала в естественных условиях, я сразу заметил в нем знакомые черты. Шакал и внешне похож на летнего вылинявшего песца (только ноги у шакала длиннее) и так же облаивает проходящего вдалеке человека — одновременно и визгливо, и хрипло. И характер у него такой же — нахальство плюс трусость. Роясь на помойке, шакал принимает такую же позу, как песец: он слегка приседает и подает тело назад, готовясь отскочить в любой момент.

В студенческие годы мой приятель, вернувшись с практики на Новой Земле, привез в Ленинград песчонка. Зверь, которого назвали Турнепсом, прожил всю зиму на балконе, вызывая своим запахом справедливый гнев соседей, живущих выше и ниже. Открыть балконную дверь было невозможно, так как песец врывался в комнату и начинал носиться, роняя и пачкая все на своем пути. Он не удовлетворялся остатками семейного стола, а метался и царапался в дверь, требуя свежего мяса. Мех его всю зиму оставался каким-то полувылинявшим, серым. Быстро научившись хватать мясо из рук, песец не приобрел никаких иных признаков прирученности: не проявлял к хозяину симпатии и даже не узнавал его. В первый весенний день мы с приятелем посадили песца в корзинку и поехали в зоопарк, рассчитывая получить добавку к студенческому бюджету. «Самец или самка?» — спросили в зоопарке. «Самец, самец», — ответил приятель с гордостью. «Самочку мы, может быть, и взяли бы», — сказали нам. «А сколько бы вы дали за самочку?» — спросили мы, оправившись от шока. «Сколько? Так бы взяли. У нас этих песцов размещать негде. Тащат и тащат…» Кое-как мы умолили взять песца бесплатно. Мы не знали тогда, что песец давным-давно уже не считается в России редким зверем.

Зимний песец на воле прекрасен? Здесь он не похож на шакала. Он уже не шурует на помойках, увидеть его теперь трудно. Завидев человека, песец уходит затяжным галопом, стелясь над снегом. Его шкура, словно фосфоресцирующая на фоне сумерек, кажется белее, чем снег.

Мышкующий песец замирает в стойке, словно охотничья собака, а потом вдруг резко прыгает вбок на четырех прямых лапах. Промахнувшись, делает сразу целую серию прыжков. Если все равно не поймает, обиженно трясет головой и трусит дальше.

Песцовый промысел в России имеет старые традиции. В 1841 году Фердинанд Петрович Врангель писал о якутской ярмарке: «На ярмарку 1836 года пушных товаров в продажу поступило: белок — 615 тыс., лисиц — 16 тыс., речных бобров — 500, выдр — 200, куниц — 2000, песцов — 20 тыс., горностаев — 45 тыс., хорьков — 3500, струи кабарожьей — 10 тыс., соболей — 18 тыс., моржового зуба — пудов 1000, мамонтовой кости — пудов 1900». 20 тысяч песцов были добыты по приморской тундре — от Хатанги до Колымы. На Новосибирских островах немногочисленные экземпляры отлавливались сборщиками мамонтовой кости осенью, перед уходом на материк: кость собирают летом, а песец приобретает полный товарный вид к Дмитриеву дню (26 октября), так что эти два вида промысла, выражаясь по-современному, не увязываются в единый технологический комплекс.