Элиз Руссо - Удивительная философия птиц. Как ласточки относятся к смерти, горлицы сохраняют романтику в отношениях, а утки спасаются от стресса

Думаете, тут и сказке конец?

А вот и нет! Последнее слово все равно остается за самкой. Она способна удержать у себя часть спермы предыдущего партнера, обмануть таким образом нынешнего, сохранить генетический материал от предыдущих совокуплений и снести яйца, в зарождении которых участвовали разные отцы. Согласитесь, шикарный пример естественной селекции.

Такое явление называется полигинандрия, и в процессе воспроизводства завирушек оно имеет вполне конкретный смысл: создать предпосылки для многочисленного потомства и максимально возможного генетического разнообразия. Стоит ли удивляться, что этот вид широко распространился по всей Европе, в Скандинавии и Северной Африке.

Ну а мы, люди, являемся ли мы полигиандричными ? Те, кто склонен к беспорядочным половым связям, разумеется, недалеки от такой стратегии воспроизводства. Но этим все и ограничивается. Невзирая ни на что. Ученые выдвинули гипотезу о том, что форма мужского полового члена связана с выполнением совершенно конкретной функции: при возвратно-поступательных движениях внутри влагалища венец головки члена позволяет элиминировать сперму вероятного соперника… Соответствует это действительности или нет, – неизвестно, но ясно одно: во все века мужчины тратили немало сил, чтобы оказать на женщин психологическое давление, сходное с попытками «ущипнуть клоаку» или, говоря другими словами, не допустить, чтобы их оплодотворил кто-то другой. В ход пускались и осуждение женской сексуальности, и рычаги общественного давления, и история о прекрасном принце (само-собой, единственном и неповторимом) на белом коне. Не забудем и о такой жуткой вещице, как пояс верности и практикуемое в некоторых культурах женское обрезание. В общем, что щипать клоаку, что…

В заключение предлагаем вам забыть и не вспоминать стародавнюю сказку о том, что большинство птиц всю жизнь верны своему партнеру. Все это не более чем дань романтизму прошедших времен.

Спору нет, верны своим партнерам гуси, лебеди, некоторые хищные птицы… Но в том, что касается остальной части птичьего мира, то тут действительность не столь однозначна, и можно повстречаться с разнообразными промежуточными вариантами поведения: от моногамии до полигамии. Конкретика зависит от обстоятельств, состояния внешней среды, наличия партнеров, пищевых ресурсов и т. п. Короче говоря, птицы приспосабливаются как могут. Осталось лишь выяснить последний вопрос: как реагируют птицы, когда узнают о неверности: впадают в бешенство, грустят или что-то еще? Получает ли изменщик клювом по голове, летят ли во все стороны перья?

На людей, даже на сторонников свободного типа сексуальных отношений, мечта о чистой возвышенной любви оказывает сдерживающее воздействие. В конце концов, свобода состоит не в том, чтобы множить число партнеров. Можно чувствовать себя свободным и при этом сохранять верность. Люди, любящие друг друга и вступающие в сексуальные отношения, всегда находятся на перепутье действительного и возможного. Какой бы выбор они ни сделали, сексуальные отношения любящих людей всегда предполагают сознательный отказ от соблазнов. У одних сексуальные отношения строятся, как у лебедей, у других – как у завирушек, а вообще возможны самые разнообразные варианты. Если хотите жить без недоразумений, выбирайте партнера того же «птичьего» типа, каким являетесь сами.

Жизнь птицы целиком связана с рисками. Птица летает, пытается прокормиться, производит на свет и воспитывает потомство – и все это чревато ее гибелью. Но ведь не рискуя, вообще невозможно жить. Поэтому благодаря своему любопытству некоторые птицы-исследователи расширяют границы освоенных территорий и находят новые обильные источники питания и места, прекрасно подходящие для гнездования или остановки в пути. Но удача приходит лишь к тому, кто не сидит на месте. У животных, в особенности у птиц, любопытство является инструментом адаптации, а в некоторых случаях и выживания, причем этот инструмент подчас бывает очень мудреным.

Возьмем, к примеру, зарянку. Эта птица хорошо известна всем любителям садоводства и во всех странах Западной Европы считается страшно нахальной. Она, нисколько не смущаясь, может усесться на стул, на лопату, вообще на любой принадлежащий вам предмет, приблизиться к человеку буквально на несколько сантиметров, приставать к вам, когда вы работаете. Вот она застыла, опустила голову и кидает вопросительные взгляды. Можно подумать, что она с любопытством вас разглядывает. Стоит выкопать граблями какого-нибудь червяка, как зарянка норовит броситься и сцапать его. Потом, раздув красное с оранжевым горлышко, сидит и ждет следующего червя, при этом видно, что она нисколько не боится гиганта, который копается в саду.

Изначально зарянка является лесной птицей, селившейся вдали от человека. Давно известно, что лесная зарянка следует за млекопитающими, оленями или кабанами, когда те пасутся или роют землю. Она снует буквально между лапами животного, всегда наклонив голову и бросая вопросительные взгляды. Передвигается зарянка мелкими скачками. При этом в лесу она, как и в саду, непрерывно ищет мелких насекомых, выковырянных из земли мордой или копытом животного.

Эту лесную птицу можно встретить и на опушках рощ, неподалеку от человеческого жилья. Постепенно она селилась все ближе к человеку, пока окончательно не обосновалась в садах и огородах. Такое поведение, обусловленное неуемным любопытством, особенно характерно для Великобритании, где зарянка стала героем народной мифологии, и ее даже изображают на рождественских открытках. Привычка англичан подкармливать птиц зимой привела к тому, что зарянки совсем распоясались и в результате все чаще становятся добычей котов.

В тех странах, где распространена незаконная охота (в основном на юге Европы), зарянки не столь безрассудны. Более скромно они ведут себя и в Восточной Европе, где по-прежнему живут преимущественно в лесах, демонстрируя свой изначально нелюдимый характер.

Благодаря своему любопытству зарянка смогла расширить питание и ареал, в частности, адаптироваться в городских садах, где зимы не так суровы, как в чистом поле. Поэтому городская зарянка имеет больше шансов выжить холодной зимой, чем лесная.

Некоторых птиц любопытство доводит до невероятной вольности. Все мы помним фотографии парижских воробьев, лондонских синиц, соек, клюющих с рук в больших природных парках. Все эти птицы по-прежнему остаются дикими, но они совершенно перестали бояться человека. Они смотрят, как мы едим на пикнике, а когда удаляемся, они тут же подбирают все, что мы уронили на землю. Мало-помалу они смелеют и являются, не дожидаясь нашего ухода. Кто-нибудь из них после долгих колебаний даже усядется на стол и будет клевать прямо с руки.