Элиз Руссо - Удивительная философия птиц. Как ласточки относятся к смерти, горлицы сохраняют романтику в отношениях, а утки спасаются от стресса

Так ли уж счастливы политические лидеры, звезды шоу-бизнеса, руководители крупнейших компаний? Представьте себе, что вы добрались до вершины славы (или карьеры), а там вас уже поджидают: либо конкурент, который намерен вас вытеснить, либо бета-самец, который намерен превратить вашу жизнь в ад. Но если в мире птиц победивший альфа-самец хотя бы соблазняет самок, отвоеванных у конкурентов, то разве можно рассчитывать на такую же добычу в мире людей? Женщины стали независимыми, и теперь они самостоятельно распоряжаются своей жизнью и выбирают себе спутников. Результаты исследований наглядно показывают, что бета-самец в конечном счете надежнее и он более внимательно относится к своей подруге. Интересно почему? Возможно, потому, что он знает, что возможности выбора у него не велики? Это хорошо усвоили некоторые птицы, в частности, чернозобики, относящиеся к ржанкообразным. У них самка скорее выберет не крупного и жирного самца, а мелкого. Почему так? Потому что мелкие самцы – они всегда живчики, лучше защищают территорию и птенцов, чем жирные, которые и летают тяжело, и хуже противостоят хищникам. Так кого стоит выбирать – бета-самца или альфа-самца? Тут все зависит от вашей жизненной стратегии.

В Морбиане дует сильный ветер. Он треплет волосы, уносит головные уборы. От холода краснеют и горят щеки. А вот чайкам, населяющим порт, вроде все это нравится. Они кружатся, планируют, срываются в штопор и опять набирают высоту. Этим воздушным акробатам ничего конкретного не надо, они просто развлекаются. Возможно, именно в этом и заключается смысл птичьего счастья: играть с ветром.

Мы находимся в Оверни, в департаменте Канталь. Заканчивается день, уже садится солнце. В сентябрьском воздухе разлиты покой и тепло. Но что это! Прямо посреди дороги хлещет струя воды. Как будто само по себе включилось неотрегулированное поливочное устройство и струи воды бешено бьют во все стороны. Тысячи капель сверкают в лучах солнца. Оказывается, на дороге образовалась яма, она наполнилась водой и в ней купаются десятки скворцов. Если посмотреть, как скворцы машут крыльями и разбрызгивают воду, то можно подумать, что они намерены опустошить несчастную лужу, в которой до появления этой организованной банды мирно отражалось бескрайнее небо. И вот прежняя лужа превратилась в общественную баню, и в ней, словно дети в бассейне, плещутся скворцы. Глядя на их буйство, невольно думаешь: а не в этом ли бодрящем дружеском купании заключается счастье скворца?

Таковы скворцы, чайки, но то же самое можно сказать о горлице, греющей на солнце крылья, о дрозде, который только что проглотил червяка и теперь с очень довольным видом красуется на ограде, о цапле, которая, стоя на одной ноге и раздув перья, дремлет с полузакрытыми глазами… Птицы часто и продолжительно находятся в состоянии счастья, игры, покоя, беззаботности.

Какими словами можно выразить птичье счастье? Описанием набитого брюха? Или счастье – это когда не надо опасаться хищников, когда можно, не страшась угроз, погрузиться в свои мелкие заботы? Счастье начинается с отсутствия беды. Примерно так же в целом обстоит дело и у нас.

Но бывает ли у птиц депрессия? Может ли птица впасть в пессимизм, бывает ли у нее плохое настроение? Конечно, в природе такое не встречается, во всяком случае, долго такое продолжаться не может. Грусть и подавленность часто связаны с тем, что вас неотступно преследует прошлое или же сильно беспокоит будущее. Но птицы-то живут настоящим!

Однако и у них бывают заметны признаки тоски, например, когда одна из птиц, живущих устойчивой парой, теряет партнера, когда разрушают гнездо, разбивают яйца. Но нам не известны ни их чувства, ни время, в течение которого они находятся в таком состоянии.

У птицы, живущей в клетке, если условия ее содержания нехороши, могут проявиться признаки депрессии (птица подавлена, ее перья блекнут и выпадают), из-за которой она даже может умереть. Некоторые птицы очень плохо переносят неволю (например, квезаль или скопа) и даже могут умереть. Другие же птицы в неволе способны размножаться (кстати, если животное находится в состоянии стресса, то оно утрачивает способность к размножению) и даже жить дольше, чем в диком состоянии (у животного вероятность дожития сокращается, если оно находится в длительном стрессе). Таким образом, можно допустить, что если животному хватает жизненного пространства (пусть даже оно живет в стесненных условиях), оно полностью обеспечено питанием и свежей водой, получает надлежащий уход и ему не угрожают хищники (нет стресса), то негативные последствия жизни в неволе сглаживаются.

В конце концов, не так-то просто понять, из чего складывается счастье. А как звучит его определение? Немало философов пыталось дать его, отталкиваясь от таких критериев, как мудрость и умеренность. Можно ли считать птиц эпикурейцами, получающими наслаждение от жизни, если они способны к самоограничению, умеют удовлетворяться малым и не склонны к излишествам, от которых сами же могут пострадать? Во многих случаях именно так дело и обстоит. Дикая птица по большей части питается только тем, что ей реально необходимо, то есть воздержанность заложена в саму ее природу.

Но можно привести и примеры противоположного поведения. Скажем, дроздам совершенно не свойственна сдержанность. В животном царстве дрозды известны как любители культовых «пьянок», которым они предаются в осенние месяцы. Дрозды в прямом смысле пьянеют, когда склевывают забродившие ягоды, от которых они без ума. Этими ягодами они наедаются до отвала, и в результате алкоголь, содержащийся в перезрелых плодах, вызывает у них сильное опьянение. Ну а потом кавалеры и дамы начинают летать бешеными зигзагами. Зрелище просто потрясающее! Прощай, Эпикур, здесь торжествует раблезианское счастье: раз представился случай, так промочи себе глотку.

Но если хорошенько подумать, то можно прийти к выводу, что птицы – это, скорее, гедонисты, ведь их конечной целью является получение личного удовольствия. Причем гедонисты раблезианского толка: они стремятся к наслаждению и стараются избежать неприятных ощущений, и как только появляется возможность, они всегда готовы набить себе полный желудок и клюв.

А на такую разновидность мудрости, как стоицизм, птицы вообще плюют с высокой колокольни. Они на все реагируют спонтанно и ни за что не откажутся от доступного удовольствия.

Получается, что птицы не интересуются сущностью счастья. Они просто живут. Когда все у них хорошо, они счастливы. Просто счастливы, и все тут. Не кажется ли вам, что умение не заморачиваться – это уже первый шаг к счастью?