Венди Уильямс - Лошадь. Биография нашего благородного спутника

Пока не вполне ясно, когда именно существовало это исходное животное, наш общий предок. Некоторые исследователи полагают, что будущие кони и люди направились каждый по собственному эволюционному пути незадолго до того, как появились на Поулкэт-Бенч, то есть, скорее всего, сразу после того, как вымерло большинство динозавров. Другие считают, что разделение могло произойти еще раньше, примерно 100 млн лет назад, во время, получившее романтическое название Меловой наземной революции. Я впервые прочла об этой революции еще ребенком в главе под названием «Как цветы изменили мир» в книге «Необъятный путь» (The Immense Journey) антрополога Лорена Айзли.

Эта революция, находившаяся в самом разгаре 100 млн лет назад, возможно, началась за несколько десятков миллионов лет до этого и стала одним из наиболее важных эпизодов в истории нашей планеты. Она, безусловно, была важнее падения астероида. До появления цветов, писал Айзли, «куда ни посмотри, от полюсов до экватора, всюду властвовала монотонная и холодная темная зелень, ибо растительный мир тогда не знал других красок». После революции цветы появились повсюду, планета обрела краски, чтобы никогда более не стать прежней.

По правде сказать, если бы не было цветов, мог не состояться и сам век млекопитающих. Мы могли бы навсегда остаться мелкими, незначительными и ничем не примечательными существами, какими были большую часть собственной 200-миллионолетней истории. Посмотрим правде в глаза: большую часть нашего пребывания на Земле мы не представляли собой абсолютно ничего интересного. По одной простой причине: мы сидели по норам, пока по зеленой земле топали чудовищные туши динозавров. По всей вероятности, наши предки питались в основном насекомыми, личинками и червяками и выходили на поверхность земли исключительно по ночам. Ни плодов, ни зерен они в то время не ели, поскольку таковых не было. Словом, вели жизнь скромную.

Скорее всего, они старались не попадаться никому на глаза и, вероятно, защищали свою жизнь, сделавшись, по словам палеонтолога Кристины Дженис, [53] Christine Janis . Victors by Default: The Mammalian Succession // The Book of Life: An Illustrated History of the Evolution of Life on Earth, 2nd ed., ed. Stephen Jay Gould. N. Y.: W. W. Norton Company, 2001. P. 171. «верткими прохвостами», животными, орудовавшими в подлеске. Во время господства динозавров млекопитающие представляли собой нечто вроде посредственных, похожих на крыс мелких четвероногих созданий, имевших пять пальцев на каждой ноге. Конечно, кое-кто из наших, вроде репеномама, [54] Yaoming Hu et al. Large Mesozoic Mammals Fed on Young Dinosaurs // Nature 433, 2005. P. 149–152. зверя размером с росомаху, [55] Китайские палеонтологи, обнаружившие два известных науке вида репеномамов, предполагают, что Repenomamus robustus по размеру соответствовал вирджинскому опоссуму, а более крупный Repenomamus giganticus был в полтора раза больше своего родича. Взрослые опоссумы весят от 2 до 6 кг, взрослые росомахи – от 9 до 30 кг. мог позволить себе питаться детенышами динозавров (один из экземпляров этого животного найден с юным ящером в желудке), однако по большей части наши предки являли собой только потенциал, но никак не реализацию. Самооценка наша, вне всякого сомнения, была низкой, и, вероятно, нам весьма помог бы совет какого-нибудь гуру – если бы таковой нашелся поблизости.

А затем динозавры вымерли – за исключением птиц. Вымерли и многие из наших млекопитающих кузенов. Вместе с динозаврами ушли в небытие примерно две трети из существовавших тогда тридцати пяти семейств наших предков. Впрочем, вымирания млекопитающих не происходили равномерно по планете. Вымирания вообще редко происходят подобным образом. Не являясь глобальными, они тем не менее растут как снежный ком. Чуточку здесь, чуточку там. В северных пределах Северной Америки, включая регион Поулкэт-Бенч, вымирание было в высшей степени глобальным: исчезли девять десятых от общего числа семейств млекопитающих.

К счастью то или к несчастью, беды одного существа предоставляют возможности другому. В плотной, окутывающей планету пелене жизни появилась громадная прореха. Прекращение существования многих жизненных форм позволило сделать первый шаг в танце общения между лошадьми и людьми. Исчезновение большинства динозавров, происшедшее около 66 млн лет назад, обычно связывают с падением астероида в регион, который мы теперь называем Мексиканским заливом. Без этого метеоритного удара, расчистившего сцену для великого эволюционного скачка, кони и люди могли и не появиться. Но послужило ли падение астероида причиной вымирания? Или же совпадение во времени стало результатом чистой случайности? Может быть, в процессе принимали участие и другие великие силы, такие как тектонические движения и изменения конфигурации океанических течений?

Палеонтологи предполагают, что истинную причину вымирания следует искать во взаимодействии многих факторов. Астероид упал в то время, когда мир уже и без того менялся. Великий суперконтинент Пангея распался на части, и Северная и Южная Америки неспешно перемещались на восток, создавая своим перемещением постоянно расширявшийся Атлантический океан – океан, которому в грядущие десятки миллионов лет будет суждено сыграть главную роль в становлении человека, в эволюции лошадей, в образовании путей перелетов птиц, а также в пульсации ледников и чередовании дождливого и засушливого климатов.

Эти долгосрочные события, произведенные нашей всегда бурлящей энергией планетой, вероятно, в большей степени повлияли на появление лошадей и людей, чем кратковременный удар пусть даже гигантского астероида. Так что, хотя палеонтологи и не сомневаются в факте падения, роль его до сих пор остается предметом постоянных разногласий и противоречий. В 2010 году в журнале Science [56] Peter Schulte et al. The Chicxulub Asteroid Impact and Mass Extinction at the Cretaceous-Paleogene Boundary // Science 327, 2010. P. 1214–1218. появилась статья за подписью сорока одного автора, в основном не связанных с палеонтологией, утверждавшая, что астероид был «единственной» причиной вымирания. Она, в свой черед, послужила причиной изрядного скепсиса, проявленного палеонтологами во время перерывов на обед. Озвучивая мнение многих коллег, работавший в Йельском университете палеонтолог Крис Норрис назвал подобный упор на катастрофу в качестве основной эволюционной силы «астероидной порнографией». [57] Chris Norris . With Neither Bang, Nor a Whimper. Blog entry. Prerogative of Harlots, April 28, 2009. URL: http://paleocoll.blogspot.com/2009/04/with-neither-bang-nor-whimper.html «Популярные описания результатов ударного воздействия, – пояснил он, – обладают неким болезненным, граничащим с безвкусицей свойством». Такое мнение обоснованно: климат на планете уже менялся в течение 10 млн лет до падения астероида. Динозавры наслаждались стабильностью среды обитания не в большей степени, чем мы сейчас.