Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Человек-обезьяна, не останавливаясь, сразу подошел ко льву.

— Убирайся, Нума! — закричал он.— Не то Тарзан снова тебя привяжет и поведет через джунгли без еды. Смотри: вот мое копье! Помнишь, как острие впивалось в твой зад? Как рукояткой больно я бил тебя по голове? Уходи, Нума! Я, Тарзан-обезьяна, приказываю тебе!

Нума наморщил морду в большие складки, пока в них почти не скрылись его глаза. Он рычал и разевал ужасную пасть, издавая злобный рев. Когда острие копья коснулось его тела, он с остервенением ударил копье лапой и отпрянул назад. Тарзан перемахнул через мертвую лошадь, и девушка, лежащая под нею, удивленными, широко раскрытыми глазами уставилась на красивую фигуру мужчины, отгоняющего от нее свирепого льва. Хищник медленно пятился от своей добычи.

Когда Нума отошел на несколько ярдов, человек-обезьяна обратился к девушке на чистом немецком языке.

— Вы сильно ушиблись?

— Не думаю,— ответила она.— Но я не могу извлечь свою ногу из-под лошади.

— Попытайтесь хорошенько,— скомандовал Тарзан.— Я не знаю, как долго смогу удерживать льва.

Девушка отчаянно напряглась и, наконец, в изнеможении упала назад на локоть.

— Это невозможно! — крикнула она ему.

Он попятился медленно назад, пока снова не оказался возле лошади. Тогда он наклонился и схватил лошадь за подпругу. Одним рывком поднял тяжелую тушу с земли. Девушка освободилась и поднялась на ноги.

— Вы можете идти? — спросил Тарзан.

— Да,— ответила она.— Моя нога онемела, но, кажется, не повреждена.

— Хорошо,— заметил человек-обезьяна.— Медленно отступайте за меня, не делайте резких движений. Я думаю, лев больше не нападет.

С предельной осторожностью оба попятились к кусту. Нума постоял немного, порычал, а затем медленно последовал за ними. Тарзан думал, погонится ли он за ускользающей добычей или остановится невдалеке? Если он последует за ними, тогда нужно быть готовым к нападению. Если Нума нападет, то одного из них он схватит. Когда лев подошел к трупу лошади, Тарзан остановился — остановился и Нума, как Тарзан и думал. Человек-обезьяна ждал, что еще сделает лев. Тот глядел на людей какое-то время, сердито ворча, затем внимание его отвлекло соблазнительное мясо, и он набросился на труп лошади, продолжая прерванную трапезу.

Девушка вздохнула с облегчением. Они возобновили свой медленный отход. Лев, поедая мясо, изредка бросал на них косые взгляды, и когда они подошли к кустам и углубились в заросли, девушка почувствовала вдруг головокружение, настолько сильное, что упала бы, если бы ее не поддержала мощная рука — Тарзан заметил ее состояние. Через некоторое время она пришла в себя.

— Мне было трудно,— сказала девушка, как бы извиняясь,— это не от меня зависело. Смерть была так близко — ужасная смерть. Только сейчас начало сказываться потрясение, но теперь мне лучше. Как я смогу отблагодарить вас? Это было чудесно. Вы, кажется, совсем не боялись свирепого зверя, похоже — это он боялся вас! Кто вы?•

— Он знает меня,— ответил Тарзан мрачно и добавил,— вот потому и боится.

Он стоял лицом к девушке и впервые имел возможность разглядеть ее вблизи. Она была очень красива — этого нельзя было отрицать. Но Тарзан ощущал ее красоту только подсознанием. Красота, видимо, была чисто внешняя, ее не украшала душа. Поэтому красота девушки, не облагороженная духом, не казалась Тарзану возвышенной, какой была наделена его горячо любимая Джейн.

Душа девушки была, наверное, черна, как грех. Тарзан помнил, что юная красавица была немецкой шпионкой. Он ненавидел ее и желал доставить ее туда, где ее уничтожат, но изберут для этого способ, который принесет наибольшую пользу в борьбе с врагом.

Он равнодушно разглядывал белую обнаженную грудь, с которой Нума сорвал одежду. На атласной коже, меж холмиков грудей, покачивался медальон. Тарзан увидел его, и это вызвало у него неожиданное гневное изумление и злобу. Его лицо исказилось — золотой медальон, отделанный бриллиантами, золотой медальон его юности, подаренный в знак любви, украденный с груди его жены мерзавцем Шнайдером. Девушка увидела гневный взгляд, но неправильно его поняла. Тарзан грубо схватил ее за руку.

— Где вы это взяли? — потребовал он объяснения, срывая с нее безделушку.

Девушка оскорбленно выпрямилась.

— Уберите руки,— возмутилась она.

Но человек-обезьяна не обратил никакого внимания на ее слова, а только сдавил ей плечо с еще большей силой.

— Отвечайте мне! — рыкнул он.— Откуда он у вас?

— А вам-то что до этого? — отпарировала она.

— Это мое! — ответил он.— Скажите мне, кто дал вам его, или я брошу вас прямо в пасть льву!

— И вы могли бы это сделать? — спросила она, побледнев.

— Почему бы нет? — презрительно поморщился он.— Вы шпионка, а шпионы должны умереть, если они схвачены.

— Что же, вы собираетесь убить меня?!

— Я собираюсь отвести вас в штаб, там распорядятся вашей жизнью, но Нума может сделать это более эффектно. Что вы предпочитаете?

— Гауптман Фриц Шнайдер подарил мне этот медальон,— ответила девушка.

— В таком случае мы идем в штаб! — сказал Тарзан.— Быстро!

Девушка шла рядом с ним, обходя кусты, а ее мысли все время напряженно работали. Они двигались к востоку, что ее устраивало, и, так как они шли все время в этом направлении, она была даже рада находиться под защитой огромного белого дикаря. Берта Кирчер все время пути размышляла, помня, что ее пистолет находится у нее в кармане. Человек, взявший ее в плен, должно быть, сумасшедший, раз не отнял у нее оружие.

— Что вас заставляет думать, что я шпионка? — спросила она после длительного молчания.

— Я видел вас в немецком штабе,— ответил он,— а затем на территории английского лагеря.

Девушка не могла позволить отвести себя снова к англичанам. Она должна достичь Уилхемстала, даже если придется применить свой пистолет. Берта бросила косой взгляд на высокую фигуру. Какая величавая осанка! Но псе же это животное, способное убить ее или дать другим возможность это сделать, если она сама не уничтожит его. А медальон? — она должна получить его обратно, его непременно нужно доставить в Уилхемстал.

Тарзан шел теперь фута на два впереди, так как дорожка была узкой. Девушка осторожно вытащила пистолет. Одного выстрела было бы достаточно, цель была так близка, что просто невозможно было промахнуться. Взвесив все это, Берта прищурилась, глаза остановились на бронзовой спине с перекатывающимися под кожей мускулами. Какая идеальная походка и прекрасная, гордая посадка головы, а лицо, чудесное лицо с чисто классическими правильными чертами... Такому облику мог позавидовать не один из античных героев. И это великолепие превратится в груду мертвой плоти?