Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

— Я Тарзан-обезьяна,— вновь закричал он.— Будет ли Тарзан танцевать Дум-Дум со своими братьями или сначала он будет убивать?

Го-Лаг поднял свои налитые кровью глаза к лицу Тармангани.

— Ка-го-да, сдаюсь,— прорычал он, чеканя слоги,— Тарзан будет танцевать Дум-Дум со своими братьями, и Го-Лаг будет танцевать с ним!

И тогда девушка на дереве увидела прекрасного белого человека подпрыгивающим, сгибающимся и топающим вместе с дикими обезьянами в древнем ритме танца Дум-Дум.

Его рычание было более звериным, чем у самих зверей. Его красивое лицо было искажено дикой гримасой ярости. Он бил кулаками по своей широкой груди и выкрикивал свой призыв, а его гладкая бронзовая кожа терлась о шкуры косматых танцоров. Это было страшно, чудовищно и все же это было прекрасно в своей примитивной дикости. Странная сцена, на которую как завороженная смотрела Берта Кирчер, вряд ли могла быть увидена кем-то еще из человеческих существ. Девушка была потрясена чудовищностью и грандиозностью происходящего действа.

Она глядела на полянку, очарованная увиденным. Но тут подкрадывающиеся движения на дереве за ее спиной заставили девушку повернуть голову. Она застыла в ужасе — за ее спиной, отражая лунный свет, сияли зловещим огнем два больших желто-зеленых глаза. Ее выследила Шитя-пантера. Зверь был так близко, что мог коснуться ее огромной когтистой лапой. У девушки не оставалось времени взвешивать свои дальнейшие действия, обдумывать поступок было некогда. Возможно, страх послужил ей плохим советчиком, но она, испуганно вскрикнув, спрыгнула с дерева прямо на лужайку.

Обезумевшие от воздействия танца и лунного света обезьяны немедленно обернулись на звук, чтобы рассмотреть того, кто посмел вмешаться в их ритуал. Они увидели самку Тармангани, беспомощную и одинокую, и бросились к ней. Шита, зная наперед, что даже Нума-лев, если он не утратил рассудок от голода, не связывается с Большими обезьянами, когда они танцуют Дум-Дум, тихо исчезла в ночи и отправилась на поиски ужина в другое место.

Тарзан, увидев девушку, узнал ее и мгновенно оценил весь риск ее поступка. Здесь ей вновь угрожает смерть! Он не стал долго раздумывать — он знал, что не позволит обезьянам убить ее. Сознание нелогичности такого поступка угнетало Тарзана, но он должен был все-таки совершить его.

Старшие самки уже хотели растерзать девушку, когда Тарзан очутился среди них и тяжелыми ударами разбросал их в разные стороны. Тогда самцы подошли поближе, чтобы принять участие в убийстве.

Они опасались, что эта новая обезьяна может захватить себе всю добычу и сожрать ее в одиночку. С удивлением они увидели, что новичок обнимает это существо за плечи, как бы защищая самку Тармангани от окружавших ее обезьян.

— Она — самка Тарзана,— сказал пришелец.— Не причиняйте ей зла.

Это был единственный способ, которым человек-обезьяна мог заставить своих диких сородичей понять, что эту женщину нельзя убивать. Тарзан был рад, что Берта Кирчер не понимает его слов. Для него было достаточно унизительным называть девушку, принадлежащую к ненавистным врагам, своей подругой.

«Вот и снова Тарзаи-обезьяна должен был защитить гунна,— подумал он про себя и пробормотал себе в извинение,— она женщина, а я не немец, по-другому это быть не могло».

Лейтенант Гарольд Перси Смит Олдуик из королевской авиаслужбы выполнял разведывательный полет. Сведения, или вернее было бы сказать, слухи дошли до британского штаба в Немецкой Восточной Африке, что противник высадился на западном побережье и продвигается через Черный Континент, чтобы пополнить и вооружить свои колониальные войска. Формально новая армия, как предполагалось, не должна была еще появиться с запада, по край ней мере, в течение десяти-двенадцати дней. Конечно, слухи были нелепы, абсурдны, но абсурдные вещи часто случаются во время войны. Во всяком случае, ни один хороший генерал не поверит слухам о вражеской активности без разведки.

Поэтому лейтенант Гарольд Перси Смит Олдуик летел низко над верхушками деревьев, держа курс на запад и внимательно выискивая на земле своими зоркими глазами следы армии гуннов. Обширные леса покрывали всю обследуемую им территорию. Под кронами тропической растительности вполне могли бы скрываться немецкие военные корпуса, так густа была зелень огромных деревьев. Горы, луга и пустыни мелькали под брюхом аэроплана, создавая чудесную панораму незнакомой местности, но молодой лейтенант за все время полета не заметил никакого присутствия человека среди этого моря листвы.

Все еще надеясь обнаружить какой-нибудь предмет, относящийся к проходящей армии,— брошенный грузовик, сломанный передок от орудия или место, где был вражеский лагерь,— он продолжал лететь дальше на запад.

Время приближалось к полудню. Сплошные джунгли кончились, и лейтенант парил над равниной, поросшей редкими деревьями. Ее пересекала извилистая река, он решил уже повернуть и возвращаться к лагерю. По его расчетам, чтобы покрыть нужное расстояние до темноты, потребовалось бы лететь напрямик с максимальной скоростью, но так как бензина было достаточно, а мотор работал надежно, у Смита Олдуика не было сомнения в своевременно выполнении полученного задания. Тогда-то мотор самолета и заглох.

Самолет летел слишком низко, и летчику не оставалось ничего другого, как немедленно произвести посадку, пока под ним была открытая местность. Вдали, прямо на востоке, куда он направлялся, виднелся обширный лес, долети он до него — заглохший мотор послужил бы причиной аварии, а возможно, и гибели пилота. Поэтому Смит Олдуик приземлился на лугу рядом с извилистой рекой и приступил к починке мотора на скорую руку.

Работая, он напевал арию, ставшую модной после последней постановки мюзик-холла. Она была очень популярна в Лондоне год назад, и по его поведению можно было подумать, что он работает на английском летном поле под охраной аэродромной команды, в окружении сотен своих товарищей, а не один среди африканской неисследованной, дикой местности. Типичным для этого человека было предельное безразличие к своему окружению, хотя внешность лейтенанта никак не говорила о том, что он относится к породе героев.

Лейтенант Гарольд Перси Смит Олдуик был строен, светловолос, на его мальчишеском лице весело сияли голубые глаза. Его характер сформировала окружающая среда, полная роскоши, праздной лености и легкой жизни, а не острая необходимость удовлетворения первейших жизненных потребностей.

И не только внешне молодой лейтенант был неосторожен и беспечен. Его внутреннее содержание полностью соответствовало внешнему облику, что и повлекло за собой дальнейшие события. То обстоятельство, что местность, где он затеял ремонт аэроплана, могла быть наводнена бесчисленными врагами, казалось, не доходило до его сознания ни в малейшей степени. Он увлекся работой, проверяя детали мотора, вышедшие из строя и вызвавшие его остановку. Изредка юноша поднимал глаза и окидывал взглядом окружающую местность. Ближний лес на востоке от него и более отдаленные джунгли, подходившие вплотную к извилинам реки, возможно, служили убежищем армии кровожадных дикарей, но ни малейшего интереса и тревоги у лейтенанта Смита Олдуика это не вызывало.