Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Лестница и коридор были освещены небольшими факелами, освещали светильники и несколько дверей в стенах верхнего коридора. К одной из них солдаты и подвели принца.

Берта Кирчер молча следила за их действиями. Они постучали в дверь, и на стук через толстую дверь ответил слабый голос.

Действие его на окружавших ее людей было поразительным. Мгновенно возникло возбуждение, волнение и тревога, и по приказанию королевского сына солдаты начали ломиться в дверь. Они бросались на нее с разбегу, пытаясь высадить тяжелую панель мощными плечами, другие рубили твердое дерево саблями. Девушке хотелось узнать причину очевидного беспокойства своих похитителей.

Она видела, как дверь поддавалась при каждом следующем натиске. Когда панель рухнула, Берта Кирчер не успела увидеть двоих мужчин, единственных во всем мире способных ее спасти, которые, проскользнув между тяжелыми портьерами в соседний альков, исчезли в нише.

Когда дверь поддалась, воины ворвались внутрь и заполнили помещение, а за ними в комнату вскочил и принц. На него сразу накатил приступ дикой ярости, так как комната была пуста, за исключением тела старого хозяина, успевшего окоченеть, и неподвижной фигуры черного раба Отобу — они лежали распростертые на полу алькова.

Принц бросился к окну и выглянул, но так как квартира выходила окнами в сторону огражденного вольера, в котором содержались львы, принц счел невозможным побег с этой стороны, что еще больше усилило его замешательство. Хотя Метак и обыскал комнату, чтобы найти след, ведущий к местонахождению ее бывших обитателей, он все-таки не обнаружил нишу позади портьеры.

С непостоянством слабоумного принц быстро устал от поисков, и повернувшись к солдатам, сопровождавшим его с нижнего этажа, отпустил их.

Приделав на место сломанную дверь, насколько это было возможно, солдаты оставили помещение. Принц и Берта Кирчер остались одни. Метак повернулся к девушке. Когда он приблизил к ней свое лицо, оно было искажено отвратительной гримасой вожделения. Мускулы щек резко и судорожно подергивались, губы кривила плотоядная ухмылка, а близко посаженные к носу маслянистые глазки горели тусклым похотливым огоньком. Девушка, стоявшая у входа в альков, с ужасом отпрянула назад. Шаг за шагом она отступала, пятясь через комнату, а распаленный маньяк крался за ней, растопырив пальцы рук, словно когти. Он потянулся вперед, чтобы схватить ее.

Когда Берта проходила мимо тела негра, ее нога наступила на какой-то предмет. Взглянув вниз, она заметила кривую саблю, при помощи которой Отобу должен был удерживать пленников на месте.

Мгновенно наклонившись, девушка подхватила саблю с пола и острым концом наставила ее на сумасшедшего.

Эффект, который произвело на Метака ее действие, был поразителен. От напряженного молчания он перешел к резкому смеху и, тоже выхватив саблю, заплясал перед девушкой, размахивая клинком. Но в какую бы сторону он ни бросался, ему отовсюду угрожало острие сабли в руке Берты Кирчер. Постепенно девушка уловила перемену в тоне возгласов кретина, выражение его отвратительного лица тоже сильно изменилось. Его истерический смех медленно переходил в злобные выкрики, полные ярости, а глупое похотливое выражение лица сменилось свирепым оскалом, губы искривились, обнажив под собой острые клыки.

Теперь шутки кончились — он наступал, размахивая саблей, с тем чтобы убить. По всем правилам боя он то наскакивал с желанием проткнуть девушку острием, то, отбежав на пару шажков, заносил лезвие с намерением снести ей голову. Сперва игривый поединок увлек безумца, затем он рассвирепел по-настоящему.

Берте Кирчер все труднее было отбивать атаки принца, она с трудом защищалась, вынужденная с каждым натиском отступать, сдавая позиции.

Она дошла, пятясь, до кушетки, стоящей у стены. Тогда невероятно быстрым движением Метак склонился и, подхватив стул, швырнул его прямо в голову девушке. Она подняла саблю, чтобы задержать летящий на нее тяжелый предмет, но это ей не удалось, удар отбросил ее назад, она повалилась на кушетку и мгновенно Метак набросился на нее.

Тарзан и Смит Олдуик не задумывались, что могло случиться с двумя их пленниками. В комнате их не было, но судьба безумцев их не особенно интересовала. Сами же они не собирались возвращаться в покинутое помещение. Единственным желанием Тарзана было снова добраться до улицы. Теперь, когда они оба в некоторой степени были неузнаваемы в результате переодевания, можно было попытаться проникнуть в королевский дворец и продолжать поиски девушки.

Смит Олдуик следовал за Тарзаном по темному коридору и, достигнув лестницы, забрался наверх, чтобы отодвинуть крышку люка. Какое-то время он был занят этим, а затем, повернувшись, обратился к Тарзану с вопросом:

— Разве мы закрыли крышку этого люка, когда спустились вниз? Я не помню, чтобы мы это сделали.

— Нет, мы не закрывали люка,— сказал Тарзан.— Крышка оставалась открытой.

— Так я и думал,— подтвердил Смит Олдуик,— но сейчас она закрыта и закреплена. Я не могу ее сдвинуть. Может быть, вы попробуете...— и он спустился с лестницы.

Даже огромная сила Тарзана ничего не смогла сделать, только сломалась одна из ступенек лестницы, служившая ему опорой. В результате этого Тарзан чуть не свалился сверху на пол коридора.

Когда ступенька сломалась, он передохнул с минуту, прежде чем возобновить свои попытки выломать крышку и, стоя близко к отверстию, отчетливо услышал голоса, раздающиеся прямо над его головой.

Спрыгнув вниз к Смиту Олдуику, Тарзан сообщил ему об услышанном.

— Нам лучше поискать другой выход! — И они направились обратно к алькову.

Тарзан вновь оказался впереди, и, когда открыл дверь в нишу, он вдруг застыл пораженный, услышав крик ужаса и отчаяния. Женщина кричала по-английски, он разобрал и слова, произнесенные ею:

— О, боже! Будь милосерден! — Этот возглас донесся из-за портьеры.

Не было времени для осторожного обследования комнаты и даже выжидать было нельзя. Одним взмахом руки человек-обезьяна сорвал шторы и выскочил с ними в альков. Он сразу догадался, кто призывает на помощь...

При звуке его вторжения маньяк, взглянув, увидел лишь мужчину в форме солдата его отца. Он рассерженно закричал и отдал приказ тому убираться вон, но уже второй, более внимательный взгляд на лицо вошедшего заставил сумасшедшего вскочить с кушетки, оставив на ней распростертую фигуру своей жертвы и, очевидно, забыть об уроненной им на пол сабле. Она так и осталась валяться на полу, там, где маньяк ее бросил, когда кинулся на упавшую девушку.

Схватив голыми руками противника, безумец пытался впиться в его горло своими остро отточенными зубами.