Владимир Козлов - Откуда есть пошла земля нарофоминская

Городок Борисов был построен вслед за воцарением Бориса Годунова и считался его вотчиной, от чего и получил такое название. Следовательно, его возникновение можно датировать 1598–1603 годами.

Прославился городок исключительной по своей архитектуре столпообразной церковью. От тех построек ныне ничего не уцелело, но можно составить представление о городке по сохранившимся рисункам и описаниям. Наиболее древнее из них относится к 1629 году. Из названного документа следует, что "город камен", а на нем "четыре башни каменные". Церковь освящена в честь Бориса и Глеба и построена тоже из камня. Внутренний город был обнесен крепостной стеной с двумя воротами. Как отмечают источники, расположенный на высоком холме на берегу реки Протвы, окруженный глубоким рвом, Борисов-городок представлял собой хоть и небольшую, но сильную крепость. Она, между прочим, выдержала в 1618 году довольно длительную осаду польских претендентов на Российский престол. Естественно, что построенные в годы царствования Бориса Годунова здания от баталий и всесокрушающего времени приходили в негодность, рушились, богатство утрачивалось. Тем не менее, городок продолжали считать крепостью. Хотя уже в 1767 году его низводят в ранг слободы. Интересна и такая историческая деталь.

В 1775 году московский генерал-губернатор М.Н.Волконский запросил у можайского воеводы сведения о состоянии городка Борисова. Воеводская канцелярия ответила: "Крепость каменная ветхая с четырьмя башнями, во многих местах совсем развалилась; во оной крепости древнего здания церковь без службы и пуста каменная". Следовательно, Борисов относился уже к Можайску. В то же время "Географический лексикон", подробно описывая городок, указывает на принадлежность оного Борисова-городка к Верее. Возможно, что происходило это потому только, что легендарная крепость лежала на середине пути от Вереи к Можайску. Или наоборот, от Можайска к Верее. Видимо, совсем не случайно окончательно угасший городок в первой половине XIX века разобрали "на камень для строительства присутственных мест" одинаково сообразительные обыватели соседних Вереи и Можайска.

Поучительна историческая судьба двух городов нашего района — Вереи и Наро-Фоминска.

Первый за многие столетия своего существования познал сладость процветающего торгового города и трагизм варварского нашествия иноземных завоевателей, пережил годы сомнительного счастья быть столицей удельного княжества, а в XXI век пришел в качестве городка районного подчинения, жители которого спят и видят такие продукты цивилизации, как баня и нормальная больница.

Второй город, Наро-Фоминск, из села, известного много веков только путешествующим по Боровскому тракту, превратился в орденоносный районный центр Московской области, с образцовым прошлым, но официально признающий только последние 75 лет своей истории. Как бы подчеркивающий тем самым всю незначительность и никчемность того, что было до 1926 года. А ведь именно та эпоха наиболее интересна и, пожалуй, менее всего известна современному жителю района. Пробел этот следует восполнить.

Недавно на московских книжных развалах появилась книга князя Сергея Александровича Щербатова "Художник в ушедшей России". Того самого, последнего представителя рода, который на протяжении всего XIX века оказывал свое влияние на жизнь в Нарах Фоминских. Книга написана в эмиграции и впервые появилась на родине автора.

Для нас она интересна прежде всего тем, что позволяет узнать духовный мир последнего представителя одного из крупных дворянских родов и уточнить некоторые исторические детали. В предисловии, написанном автором, Сергей Щербатов по-доброму адресует упрек советским историкам и политикам. Он замечает:

"Гораздо горше, чем сойти со сцены по велению рока, сознание, что та роль, которую играло это сословие (дворянство — В.К.) на исторической сцене в культурной жизни родины, заклеймена черной неблагодарностью и многими предана забвению в силу страстей и предрассудков. В этом повинна уже не история, а мораль человеческая, классовая злоба, несправедливость, пристрастность и преступная забывчивость, и она, эта мораль, в свою очередь, ответственна перед историей".

Упрекнуть советских историков и в данном случае наших краеведов в замалчивании роли Щербатовых и Якунчиковых, значит показать, к чему приводит подобная "пристрастность и преступная забывчивость" современной публицистики. Не прошло еще и десяти лет со времени очередного переворота в российском общественном устройстве, а на семь десятилетий советской эпохи, являющихся фактически наиболее продуктивным временем, псевдодемократической братией вылито столько грязи, что советская "классовая злоба" выглядит невинным детским лепетом. Как аукнется, так и откликнется. Но ведь и ельцинская "демократия" не на веки веков.

Все же, хотя род Щербатовых и берет свое начало от Рюриковичей, следует ограничить наше знакомство с ним тремя последними поколениями хозяев усадьбы под названием "Нара".

Дед Сергея Щербатова — сороковой по счету московский генерал-губернатор Алексей Григорьевич Щербатов имел чин генерала от инфантерии и являлся членом Государственного совета. Родился А.Г.Щербатов в 1776 году, в шесть лет был записан в гвардию унтер-офицером, в 24 года стал генерал-майором. На протяжении всего противостояния с наполеоновской армией, включая войну 1812 года, являлся его активным участником, разумеется, имел множество наград. В 1840 году Щербатов был назначен главой комитета о раненых, затем, в 1843 году, возглавил московское генерал-губернаторство. На посту главноначальствующего Москвы и губернии Алексей Григорьевич пробыл до апреля 1848 года.

В Наро-Фоминске, по соседству с имением, точнее, с одним из имений Щербатовых, уже работала бумагопрядильная фабрика. И вот как Щербатов отреагировал на одно из явлений, имеющее место быть еще в ту, довольно далекую от нас пору. Вот что он писал в 1844 году:

"По дошедшим ко мне в прошлом еще году слухам, личным жалобам фабричных рабочих и мастеровых, условленную с хозяев плату они получают не деньгами, но товаром, сбытом которого затрудняются по неимению законного права продавать вразноску". Характерно, что генерал-губернатор обратил внимание на такую деталь: плата товаром вместо денег производится "не по взаимному соглашению, но по принуждению". Щербатов запретил такой порядок.

В конце 1846 года император Николай I предложил Щербатову 1 января 1847 года провести в Москве празднование 700-летия города. Щербатов провел, но без лишней помпы. Последующие юбилеи — 750, 800, 850-летия проводились уже куда как более шикарно.

В год назначения А.Г.Щербатова московским генерал-губернатором в первопрестольной только что разворачивалось строительство храма Христа Спасителя. В годы бытности Щербатова генерал-губернатором в Москве построены Большой Кремлевский дворец, Оружейная палата, Николаевский вокзал, хотя движение по железной дороге между Москвой и Петербургом еще не началось.