Владимир Козлов - Откуда есть пошла земля нарофоминская

Публицист и один из известных русских литературных критиков того времени Ангел Иванович Богданович писал о Наде — "Невесте" следующее: "… это прелестный, чудно выписанный образ, который нам представляется символом глубокого значения". В письме к В.Вересаеву из Нары Антон Павлович как бы сам удивлялся своему порыву к переделке рассказа: "Кое-что поделываю. Рассказ "Невесту" искромсал и переделал в корректуре".

Однако наиболее серьезным литературным занятием Чехова в период пребывания в Наро-Фоминске явилась его работа над пьесой "Вишневый сад". Не следует искать в Наре прототипов чеховских героев, но забавный эпизод с одним из вариантов пьесы, как говорится, имел место быть. По воспоминаниям С.Мамонтова, 29 или 30 июня.

Накануне в Нару к Чехову приехали его жена актриса художественного театра О.Л.Книппер, К.С.Станиславский, сын Саввы Мамонтова Сергей. В альбоме, рассказывающем о жизни и деятельности Саввы Мамонтова, воспроизведена фотография, сделанная в Наре в эти дни. Видимо, негатив получился не совсем удачным и оттиск фотоснимка даже в альбоме размыт. Повторить его в газете чрезвычайно трудно. А с рукописью произошло вот что.

А.П. сидел за столом у раскрытого окна и работал. Немного устав, Чехов оставил листы так, как они и лежали при работе, а сам вышел прогуляться в сад. Погода стояла по-летнему теплая и тихая, оснований для того, чтобы закрыть окно, убрать рукопись подальше, не было. Но внезапно налетел ветер, ударил гром, порыв вихря ворвался в открытое окно, разметал на столе рукопись, а несколько листков унес и разбросал в саду. Вскоре дождь кончился, а последствия обнаружились печальные. Стали собирать листки рукописи. Два или три из них оказались окончательно погубленными. Мелкий почерк Чехова настолько размыло дождем, что ничего разобрать было невозможно. Естественно, это сильно огорчило Антона Павловича. Гости стали утешать его: подумаешь, мол, напишешь заново, ведь ты помнишь текст. Расстроенный Чехов признался, что не помнит ни слова и теперь ему эти сцены придется писать заново.

Проживая в Наре, Чехов вел активную переписку. Вот строки из писем к сестре:

"Я сижу у большого окна и помаленьку работаю".

"Познакомился с художником Н.Я.Давыдовой, очень милой барышней".

Пишет известному издателю Алексею Сергеевичу Суворину и просит его прислать ряд номеров нелегального журнала "Освобождение".

Пишет переводчику и критику Абраму Марковичу Эфросу, редактору журнала "Русская мысль" Виктору Александровичу Гольцову, Шолому Наумовичу Рабиновичу (Шолом-Алейхему) в ответ на его обращение дать рассказ в сборник в пользу евреев, пострадавших от кишиневского погрома.

12 июня А.П. вместе с Ольгой Леонардовной Книппер едет в Звенигород, на следующий день — в Новый Иерусалим, нынешнюю Истру.

15 июня Чехов приезжает в Москву, 16 — возвращается в Нару. В это время Чехов занимается поиском небольшого и недорогого домика в подходящем подмосковном местечке, который можно было бы купить и жить там. Не могу объяснить почему, но Мелихово уже было предназначено к продаже. Окончательно Антон Павлович (вместе с О.Л.Книппер) покинул Нару только 7 июля, т. е. по новому стилю 20 числа. Прожив, таким образом, здесь около полутора месяцев.

Но это была одна сторона жизни местечка Нары Фоминские Верейского уезда. При Якунчикове нынешний "Нарфомтекстиль" назывался просто Воскресенской мануфактурой. С 1907 года фабрики стали принадлежать товариществу "Эмиль Циндель". Но ни образованные интеллектуалы, ни товарищи из "Эмиля Цинделя" не проявляли нужной заботы о тех восьми тысячах тружеников, которые вкалывали на предприятии по 12 часов за смену.

В очерке Г.С.Чупыриной подробно рассказывается о стачках, забастовках и волнениях рабочих, вызванных тяжелыми условиями труда и низкой заработной платой. Недовольство рабочих своим положением порой приобретало очень резкие формы. Приведу только рассказ Маршала Советского Союза Г.К.Жукова, содержащийся в его знаменитой книге "Воспоминания и размышления".

Следует, конечно, помнить, что родина Жукова находится совсем неподалеку от нашего района и маршал в его детские и юношеские годы видел наш славный Наро-Фоминск.

"Раньше мне не приходилось ездить в поездах, — вспоминал Георгий Константинович, — и я никогда не видел железной дороги. Поэтому поездка эта произвела на меня огромное впечатление. Проехали станцию Балабаново. Вдруг вдали показались какие-то ярко освещенные многоэтажные здания.

— Дядя, что это за город? — спросил я у пожилого мужчины, стоявшего у окна вагона.

— Это не город, паренек. Это наро-фоминская ткацкая фабрика Саввы Морозова. На этой фабрике я проработал 15 лет, — грустно заметил он, — а вот теперь не работаю.

— Почему? — спросил я.

— Долго рассказывать… здесь я похоронил жену и дочь.

Я видел, как он побледнел и на минуту закрыл глаза.

— Каждый раз, проезжая мимо проклятой фабрики, не могу спокойно смотреть на это чудовище, поглотившее моих близких…

Он вдруг отошел от окна, сел в темный угол вагона и закурил, а я продолжал смотреть в сторону "чудовища", которое глотает людей, но не решался спросить, как это происходит".

Спустя три года Жуков после московского ученья ехал на побывку к матери и в вагоне опять возник разговор о наро-фоминской фабрике, и опять юноша услышал нелестные характеристики в адрес хозяев фабрики. Получалось, будто все текстильные предприятия в России того времени принадлежали Морозовым, В Нарах Фоминских хозяева носили другие фамилии, а народ оценивал любого из них по поговорке "хрен редьки не слаще".

После революции, когда советское правительство в ответ на саботаж владельцев заводов, газет, пароходов было вынуждено летом 1918 года национализировать нарофоминскую фабрику, она стала действительно государственным предприятием. И рабочий день, за исключением военных лет, продолжался не более восьми часов, и зарплату не задерживали, и путевки в дома отдыха и санатории давали, и профилакторий с прекрасным медобслуживанием был свой, и квартиру можно было получить абсолютно бесплатно… Одним словом, все вроде складывалось путем. Даже ордена иногда давали: некоторым — персонально, а один все-таки дали "на всех" — орден Октябрьской Революции.

Потом наступил новый период — "русского частного предпринимательства". Пришла приватизация и ваучеризация. Количество рабочих снизилось в десять раз, объемы производства — еще больше. Пришла новая "рыночная" экономика. Наступило повторение "пройденного". Но как говаривал умнейший классик: второй раз история повторяется как фарс.

В годы Великой Отечественной войны через город Наро-Фоминск в течение двух с небольшим месяцев проходила линия обороны. Правобережная часть города была занята немецко-фашистскими захватчиками, на левом берегу реки Нары стойко и самоотверженно стояли части 33-й армии под командованием генерала Ефремова.