Леонид Баскин - Этология стадных животных

Встав на четвереньки, я шел к овце, чтобы определить, распознает ли она во мне человека. Изумленно свистнув: «Пш…ш…», — овца внимательно следила за мной, топала ногой. Ее тревога привлекла внимание других овец. Стеной они шли на меня, одинаково топая и свистя, убегали, снова возвращались. Овцы узнавали во мне человека лишь по вертикальному силуэту. Но такой вывод легко можно оспорить: овцы, мол, одомашнены восемь тысяч лет назад, за такое время они утратили многие свои способности. Мне необходимо было повторить наблюдения, но уже с дикими животными, тогда стало бы ясно, что унаследовано овцами от диких предков, а что создал человек за годы одомашнивания.

Там, где прошли отары овец, возникают тропинки. Чабанские стоянки окружают разбитые, струящиеся по ветру пески. Зеленая пустыня отступила, она перемята, загублена овечьими копытами. Слишком просто было бы все объяснить неумелостью или жадностью людей, взявших с пустыни непосильную дань. Овцы и козы вредят ей в силу привычки ходить след в след, из-за того, что пастухи не позволяют им вольно рассеяться, разойтись небольшими группами. Важно понять, насколько изначальны беды овцеводства, что идет в нем от диких предков, а что зависит от методов работы человека.

Так возникла и укрепилась мысль изучить жизнь архаров. Оставалось лишь добиться ее осуществления. Я понимал, что работа с чабанами избавляла меня от многих хлопот. Примкнув к бригаде, посильно помогая чабанам, я в то же время не думал ни о ночлеге, ни о тепле, ни о еде, ни о безопасности. Навряд ли один я бы смог проникнуть в глубину Каракумов или Алая.

Принимаясь за архаров, предстояло подумать об экспедиции. Следовало с кем-то объединиться, отдать свою силу и энергию в обмен на поддержку. Так возник мой союз с анатомами. Что и говорить, нас объединили задачи, отнюдь не схожие. Впрочем, замысел моих союзников в случае удачи обещал интересные результаты. Точно так же, как я мечтал сравнить поведение дикарей и домашних овец, они хотели сравнить анатомию архаров и овец, сравнить развитие эмбрионов архаров с формированием плода у домашних овец разных пород, которые мои коллеги изучали уже много лет.

Период свадеб у архаров приходится на конец ноября — начало декабря. С этого времени и должна была начаться наша экспедиция.

В конце ноября вместе с сотрудником института Борей мы встретили в Ашхабаде нашего шофера — Ивана Гавриловича, доставившего на машине из Москвы экспедиционное снаряжение. Не мешкая, мы отправились в Фирюзу, в окрестностях которой предстояло работать. Возможного проводника мне порекомендовали еще в Ашхабаде. Первый встречный в Фирюзе показал его дом. Будущий наш проводник оказался человеком необыкновенным. Живые карие глаза на приятном, сухощавом лице — вот что первое обращало внимание в Курбане Мамедове. Среднего роста, очень гибкий и, вероятно, очень сильный, Курбан сразу же показался нам подходящим товарищем.

С помощью Курбана я легко подыскал и снял под базу двухкомнатный глиняный домик. Мы быстро привели его в порядок, а когда разгрузили машину, расставили раскладную мебель, холодильник, термостаты, шкаф с инструментами, повесили на стену оружие, наше жилье и вовсе приобрело зажиточный вид. Осталось лишь выкопать в саду яму и занавесить ее с четырех сторон мешковиной.

И вот первый рассвет. Наша машина неторопливо карабкается в горы. Дорога виляет вдоль края ущелья, она кажется Гаврилычу слишком узкой, в некоторых местах он останавливается, вылезает, примеривается. Курбан в таких случаях сердится, скрывая нетерпение шуткой:

— Мне говорили, московский шофер первый класс, а сейчас смотрю, такой тихий, осторожный. Ну что там смотреть? Дорога есть, колея есть, езжай прямо, ни вправо, ни влево не смотри.

Копетдаг спускается к Фирюзе ступенями. Мы поднимаемся на вторую, где привольно раскинулось по-осеннему рыжее плато, рассеченное бездонными ущельями. Я с детства не люблю высоту, даже на балконе чувствую себя неуютно. Но здесь этого не покажешь. Курбан вдоволь пошутил над Гаврилычем, теперь хочет испытать нас.

Первая проба — подъем в лоб. Такие испытания мне не впервой. Надо только ступать след в след, не позволить ведущему оторваться. Все равно ему тяжелей, он впереди, он на десять лет старше. И Боря не отстает. Когда-то он стартовал на велотреках, едва не выполнил норму мастера спорта. Конечно, теперь курит, много работает сидя, трудно из города сразу на подъем.

Едва мы на гребне отрога, Курбан падает на траву, машет позади себя рукой: «Ложись, ложись». Там, впереди что-то есть. Я хочу лечь рядом с Курбаном, но он останавливает меня, отползает немного назад, надевает мне на голову свою баранью шапку.

Теперь смотри, там справа одна партия, а выше другая.

Чуть приподнявшись на локтях, я судорожно шарю биноклем по склону. Где же архары?

— Не видишь?! Близко смотри, совсем рядом. Мне мешают очки. Приходится их снимать, когда смотришь в бинокль. Я все время боюсь их раздавить.

Архары возникли передо мной внезапно, точно изображение на фотографии во время проявления. Только что ничего не было, и вдруг я различаю большую группу, выше — еще одну. Они спокойно пасутся. Наш приход не замечен. Потихоньку мы выползаем на гребень, устраиваемся поудобнее. Борис и Курбан считают. Это первое, что приходит в голову, когда видишь дикарей. Всегда охватывает возбуждение, кажется, сейчас они убегут, начинаешь считать, словно это твои трофеи.

Большой баран пришел, — замечает Курбан.

Мы переводим взгляд — слева над нами, на гребне четко рисуется силуэт рогача. Он стоит неподвижно.

Любят так стоять, — говорит Курбан. — Он так показывает: «Я самый большой, мои рога самые большие».

Я не спорю, хотя про себя то соглашаюсь, то возражаю проводнику. Перед поездкой в Копетдаг я прочел немало книг об архарах, почти про все, что мы сейчас видим, знаю не одно, а несколько мнений.

Баран вдруг начал спускаться к большой группе, той, что рядом с нами. В ней уже есть три самца, хотя и не такие крупные. Я зарисовал их рога. Форма рогов баранов позволяет судить об их возрасте.

Самки встречают приход большого барана оживленно. Сбегаются, окружают, несколько минут обнюхивают или рассматривают пришельца, кто знает? Потом роли меняются. Теперь уже новичок поочередно знакомится с самками, проводит с каждой несколько минут. На самцов он почти не обращает внимания, разве что однажды чуть наклоняет в их сторону рога, и те тотчас же отходят подальше. Через полчаса большой баран не спеша удаляется.

Не нашел, что искал, все овцы уже беременны, — комментирует Курбан.

Может быть, такое объяснение и верно, я пока все беру на заметку. Рано еще иметь свое мнение.