Павел Мариковский - Забытые острова

Вот еще кучки из мельчайших комочков земли. Возле них с трудом нахожу крохотное отверстие. Оно ведет в извилистый ход, соломинку в него не протолкнешь. Ход, оказывается, ведет сразу в большую камеру и далее продолжается от нее узеньким отнорком, в котором я вижу маленького черного и блестящего муравья-жнеца.

Он поспешно хватает свое сокровище — единственную личинку и мчится с нею, пытаясь избежать страшной катастрофы. Мне все понятно: здесь зачаточный муравейник самки муравья-жнеца с одной первой помощницей. Она пришла сюда, на соленую площадь, подальше от многочисленных врагов. Ей, бедняжке, было нелегко совершать долгий путь за добычей на далекий зеленый берег. Не буду искать самку-основательницу, оставлю в покое, быть может, ей удастся основать большую семью.

Покидая белое дно бывшего озерка, думаю о том, что, наверное, еще немало обитателей живет здесь скрытно и незримо.

Едем дальше и вскоре попадаем в царство обширных, уже высохших такыров. Делаем остановку возле небольшой рощицы саксаула.

Радуюсь возможности побродить по такыру. Весь такыр в небольших многоугольничках, разноугольных площадочках размером с ладонь. На них странные продолговатые ямки, все направленные слегка углубленным концом в одну сторону. Видимо, ранней весной, когда поверхность такыра была влажной, здесь прошел дождь с крупным градом и сильным ветром. Каждая градинка, падая, оставила после себя след.

Увлекся разгадкой странного рисунка такыра и не заметил, что по самому его краю тянутся полосой мелкие кучечки земли. Кто-то рыл норки. Но почему только по краю? И на такыре кое-где видны округлые, иногда неправильной формы маленькие и большие пятна слегка темноватой поверхности, окруженные слабым светлым валиком. Они сплошь усеяны крошечными кучечками темной земли. Рядом с ними голый такыр, и на нем никаких следов жизни.

Внимательно разглядываю одно из таких пятен, случайно опираюсь на него палкой и едва не падаю: моя палка легко и быстро погрузилась в почву едва ли не на полметра, потонула в полужидкой и черной грязи, прикрытой тонкой сухой корочкой. Я поражен необычным превращением твердого, как камень, такыра и начинаю внимательно обследовать остальные пятна. Да, везде там влажная и топкая земля, черная, как смоль, с резким запахом сероводорода — типичная лечебная грязь; ниже ее светлая, но обильно пропитанная водою почва.

Почему эти пятна не высохли, не затвердели, не такие, как остальная поверхность такыра? Но раздумывать не приходится, из разрытой кучки черной грязи выскакивают небольшие хищные жучки стафилины, блестящие, светло-коричневые и… паучки. Их надо изловить, узнать, кто они. Как же сюда забрались паучки? Не могли же они, такие мелкие и слабенькие, с нежными покровами, сами закапываться в землю? Наверное, воспользовались норками, прорытыми жучками, а может быть, и охотились за ними.

Надо выяснить, как образовались эти влажные участки среди сухой и твердой земли. Роюсь глубже, весь измазался в грязи, колени мокрые, на брюках пятна соли. Вскоре натыкаюсь на твердую каменистую почву: теперь видно, как из нее сочится вода. Так вот в чем дело! На дне такыра кое-где прорываются ключики воды, текущей под землей из окружающих холмов каменистой пустыни. Слегка увлажнена и почва такыров возле самого края, смачиваемая дождевой водой, скатывающейся с холмов по поверхности.

Не только влага прельстила маленьких хищников. По-видимому, в этой мокрой земле есть что-то живое, питающее своих поселенцев. Закладываю в стеклянную банку землю, заливаю водой, взбалтываю. Постепенно муть оседает. В прозрачной воде ожидал встретить маленьких червей-полихет, но вижу множество крошечных, меньше миллиметра, таинственных шариков. Одни из них лежат неподвижно на поверхности осевшего ила, другие — висят в толще воды, кое-кто шустро плавает в разных направлениях. Так вот пища жучков и паучков!

Крошечные незнакомцы копошатся во влажной земле, видимо, питаются мельчайшими водорослями, простейшими, грибками и бактериями, живут, умирают, удобряют свою среду обитания, создают черную, очень соленую лечебную грязь, резко пахнущую сероводородом — продуктом гниения и разложения органических веществ. Влажная земля в сухом и горячем воздухе пустыни постепенно летом высыхает, испаряет воду, осаждая и накопляя соль.

Пытался рассмотреть шарики, но лупа оказалась беспомощной: я не увидел никаких признаков ни конечностей, ни усиков. Просто шарики — и все! Но заметно, что неведомое существо покрыто коричневым панцирем, состоящим, будто у черепахи, из усиливающих прочность квадратиков. Этот панцирь — превосходный домик. Один шарик погиб и чуть-чуть раскрыл свое убежище на идеально ровные половины. Форма шара представляет наименьшую поверхность для тела, а что, как не это качество, необходимо обитателю такыра: когда от жары все высохнет, он застынет в своей капсуле на долгое лето, осень и зиму до живительной и влажной весны.

Серые облака медленно двинулись с запада, закрыли небо. Горизонт затянуло мглою, подул холодный ветер. Красные тюльпаны сложили лепестки, розовые тамариски перестали источать аромат. Замолкли жаворонки, на озере-такыре тревожно закричали утки-атайки.

Брожу по краю небольшого болотца, по освободившемуся от воды солончаку. Неожиданно замечаю, что по ровной поверхности сухой земли носятся какие-то мелкие точки. Это крошечные ветвистоусые комарики с пушистыми усиками, длинным тонким брюшком, небольшими узкими крыльями. Они очень забавны! Расправив крылья, трепещут ими, будто в полете, и шустро бегут, быстро перебирая ногами. Если комарику надо повернуть направо, то левое крыло на секунду складывается под брюшком, правое же продолжает работать, если налево — складывается правое.

Крошечные комарики носятся без устали, что-то ищут, чего-то им надо. Иногда они сталкиваются друг с другом и, слегка постукавшись ногами, будто подравшись, разбегаются в разные стороны. Иногда один из них мчится за другим, но потом отскакивает в сторону, прекращая преследование. Некоторые комарики складывают крылья и медленно «идут пешком», но недолго: крылья-пропеллеры вновь начинают работать с неимоверной быстротой, и комарик вновь несется по земле, выписывая сложные повороты и зигзаги, подобно фигуристу на льду. Иногда это занятие как будто надоедает, и комарик, взлетев, исчезает в неизвестном направлении.

Но для чего это представление, какой оно имеет смысл? Если это брачный бег, тогда почему не видно ни одной спаривающейся пары? Да и самки здесь отсутствуют, все участники безумной гонки с роскошными усами.