Павел Мариковский - Забытые острова

Может быть, самки у комариков недоразвитые, сидят в мокрой земле, высунув кончик брюшка, как это обычно бывает у насекомых в подобных случаях? Но комарики не обращают внимания на землю. Почему же они не образуют в воздухе роя, как все ветвистоусые комарики, а мечутся по земле? Впрочем, в пустыне, особенно весной, сильные ветры, и нелегко совершать воздушные пляски. Чуть что, рой разметет по всем направлениям, и тогда… как собраться обратно! И летом часты ветры, поэтому они избирают для брачных плясок тихие вечерние часы и подветренную сторону какого-либо крупного, выступающего над поверхностью земли предмета. К тому же весной вечером воздух быстро остывает, а земля, наоборот, теплая. Вот и сейчас с каждой минутой усиливается холодный ветер, предвещающий непогоду, рука же, положенная на поверхность солончака, ощущает тепло.

С каждой минутой тучи все гуще и темнее небо. Наступают сумерки. Постепенно комариков становится все меньше и меньше. А самки так и не появились: то ли температура для них была низка, то ли они еще не успели выплодиться. Свидание не состоялось.

Медлен и однообразен путь. Взлетит кобчик, погонится за жаворонком, мелькнет у дороги суслик и спрячется в свою норку. На горячем асфальте греются ящерицы, лежит раздавленная машиной змея. Какой шофер упустит случай, чтобы не расправиться с несчастным пресмыкающимся, оказавшимся на его пути? И вдруг на обочине торчит совсем белый суслик. Мелькнул, скрылся в свое убежище. Никогда не видал суслика-альбиноса. Бедняжка, трудно будет ему, такому заметному, среди своего племени, да и врагам виден.

Темнеет. Доносится тяжелый запах сероводорода. Справа, из-за пологих каменистых горок, показывается белая полоска озера Алакуль в окружении широкой каемки белых и покрытых солью берегов. Оно когда-то было продолжением Балхаша, теперь же высохло.

Пора становиться на ночлег. Съезжаем с дороги и, проехав около полукилометра, останавливаемся на вершине холма над простором безжизненного, умирающего озера. Тяжелый запах гниющих водорослей портит настроение.

Зато как хорошо рано утром! Ветер изменился, отнес в сторону запах сероводорода, воздух чистый и свежий, хотя на термометре уже под тридцать градусов, жары будто нет.

Мы готовы мчаться дальше к Балхашу, но Ольга, переворачивая камни, находит совсем необычного, почти черного скорпиона ортохирус скробинулозус. В Семиречье и Прибалхашье обитают только два вида ядовитых паукообразных — скорпион пестрый (бутус еупес) и очень похожий на него скорпион желтый (бутус кавказикус). Они известны испокон веков. И вдруг такая неожиданная находка обитателя гораздо более южных районов Средней Азии. Не попал ли он сюда случайно? Надо искать еще. Мы помогаем в поисках. Проходит час, другой. Томительное однообразие поисков надоедает, и как мы радуемся, когда Ольга находит второго такого же скорпиона. Оба пленника посажены в банку, будут путешествовать с нами.

Хотя машина едет быстро, замечаю двух больших уток пеганок. Идут в небольшом отдалении друг от друга, а между ними ровной цепочкой — восемь птенчиков пухляков. Взрослые птицы-родители шагают хотя и степенно, но с тревогой поглядывают в нашу сторону. Зато у пухлячков ножки семенят с необыкновенной быстротой.

Загляделся на мирное семейство. Все такое необычное: большая жаркая пустыня под синим небом, далеко за холмами белая полоска Балхаша и — заботливые родители со своим выводком и с извечными родительскими заботами. В их жизни сейчас такое важное событие!

Где-то вдали от озера в покинутой норе лисицы, волка или барсука утки вывели свое потомство, и вот теперь происходит первый выход в свет, переселение в родную водную стихию.

Тихо крадусь с фоторужьем, а бедные утки в панике раскрыли от волнения красные клювы, одна из них приседает на ходу, подает какой-то сигнал, наверное опасности, и восемь пар крошечных черных бусинок глаз на пестрых головках, поблескивая, уставились на меня с тревогой.

Сюжет необычен, интересен, и мне бы подойти поближе и снимать да снимать. Но, право, на душе беспокойно, совестно тревожить мирное и беззащитное семейство. Откуда им знать, что у меня самые добрые намерения. Сколько им, малышам, угрожает в жизни опасностей, прежде чем они станут взрослыми! Вот и сейчас, вдруг объявится в небе коршун или из-за куста выскочит лисица? Подожду я лучше на бугре, пока почтенное семейство доберется до воды.

Шоссе вьется по каменистой пустыне, пересекает пологие горки с кое-где выглядывающими скалами, спускается в понижения между холмами, занятые солончаками. Узкая полоска воды, мелькнувшая за горами справа, скрылась, и снова впереди горы да солончаки. Но вот наконец показалось озеро Балхаш, его самая юго-западная оконечность — залив Шемпе.

Не остановиться ли здесь на берегу? Но очень странной кажется поверхность озера. Она вся в пятнах водорослей. Шемпе, оказывается, мелеет… и в прогреваемой солнцем мелкой воде бурно развивается водная растительность. Пройдет немного времени, залив еще больше обмелеет, на его месте воцарятся тростники. Потом и они усохнут, уступят место солончакам. Да, чудесное озеро пустыни, жемчужина Южного Казахстана, катастрофически мелеет, постепенно угасает.

Здесь, на берегу этого залива, был превосходный большой пионерский лагерь! Поселение на берегу из десятка двухэтажных домов, находившееся когда-то среди тополевых зарослей, будто вымерло. Зияют пустые окна, вместо зеленых деревьев торчат сухие остовы-скелеты. Бездействует и насосная станция, когда-то качавшая воду в поселок. Пионерлагерь, оказывается, закрыт и подлежит сносу. Вода залива Шемпе не годна ни для питья, ни для хозяйственных нужд. В ней слишком много солей. А завозить пресную воду издалека, за несколько сот километров, накладно. Жаль эту некогда прекрасную здравницу!

И все же, как бы то ни было, мы у воды, нам не страшна жара, пыль и духота. Вода — сосредоточие всего живого, теперь мы будем путешествовать не только по суше, но и по озеру.

По-казахски слово «Балхаш» означает «топь». Его южные берега низкие и топкие, тогда как северные — каменистые и местами скалистые. Впрочем, трудно сказать, переводимо ли слово «Балхаш», как и многие другие географические названия, пришедшие к нам, часто не изменившись, из очень далекой древности.

Береговая линия озера сильно извилиста, со множеством мелких и крупных заливов. В одном месте, почти по его середине, напротив полуострова Сарыесик, берега очень близко сходятся, разделяя Балхаш на две части — восточную, соленую, и западную, пресную. Озеро в общем мелкое. Самая большая его глубина — всего лишь двадцать шесть метров. В озеро впадают реки Или, Каратал, Аксу, Лепса, Аягуз.