Билл Шутт - Жуткая биология для безнадежных гуманитариев. Вампировые летучие мыши, пиявки и прочие кровососущие

Кровопускание также используется для лечения одной из форм диабета. Инсулин – гормон, который вырабатывается в поджелудочной железе, помогает регулировать уровень глюкозы в крови, повышая его усвоение организмом. Высокие концентрации в плазме железосодержащего белка ферритина могут повредить клетки, которые выделяют или реагируют на инсулин. Это приводит к диабету второго типа (при котором повышенное содержание железа в итоге вызывает опасно высокий уровень глюкозы в крови). Как показали исследования, у пациентов с диабетом второго типа после трёх процедур кровопускания организм лучше реагировал на инсулин.

С помощью терапевтической флеботомии также облегчают симптомы гемохроматоза, при котором в пищеварительный тракт попадает слишком много железа (что приводит к повреждению тканей, особенно это сказывается на печени и поджелудочной железе). Также кровопускание помогает при полицитемии – заболевании, при котором клетки крови производятся с неконтролируемой скоростью. В большинстве случаев единственным способом лечения здесь является уменьшение количества крови.

Действительно, терапевтическая флеботомия может помочь при лечении нескольких крайне редких заболеваний, но сегодня это процедура – скорее, медицинская реликвия, хотя исторически её назначали для исцеления практически от всех недугов.

Однако существует форма лекарственного кровопускания, которая выдержала испытание временем. В отличие от методов, описанных ранее, этот использует древнего червя, который начал питаться кровью намного раньше, чем его крылатые коллеги. Подобно летучим мышам – вампирам, эти существа проводят процедуру кровопускания гораздо эффективнее, чем любой человек. Люди использовали Hirudo в медицине со времён пирамид, и, несмотря на то что про него забыли на целое столетие, современные медики вновь вспомнили про своего маленького помощника.

Умелая пиявка намного лучше, чем полсотни воинов.

Правители, которые не видят, не чувствуют и не знают, не лучше пиявки, сосут соки из своей страны.

На реке Уланга, Восточная Африка

Начало Первой мировой войны

Персонаж Хамфри Богарта Чарли Оллнат тащит свою небольшую лодку «Африканская королева» по притоку реки, заросшей тростником, в надежде достигнуть озера Танганьика. Он и не подозревает, что его передвижения привлекают внимание обитателей притока. Чарли бросает быстрый взгляд через плечо. Роуз (Кэтрин Хепбёрн) выглядит обеспокоенной.

– Не волнуйся, милая, – говорит он ободряющим тоном.

Угловатое лицо Роуз расплывается в улыбке, но язык тела выдает её.

– Я в порядке, мистер Оллнат, – отвечает она дрожащим голосом. Однако Оллнат обеспокоен чем-то другим в её голосе – чем-то даже хуже, чем страх, сомнением.

– Мистер Оллнат, занимайтесь своим делом.

– Конечно, Роуз, конечно, – проговорил он, отмахиваясь рукой. Отвернувшись, он нахмурился, вспоминая тощее лицо этой миссионерки, которая вылила весь его джин.

«Сумасшедшая дамочка», – думал он, морщась оттого, что канат впивался ему в плечо.

Под тёмной поверхностью воды движения Оллната звучали, как сигнал, на который древние охотники реагируют инстинктивно. Несколько пиявок дрейфовали в лёгком течении, закрепившись своими присосками, расположенными под хвостом, за стволы тростника. В сочетании с их зелёной окраской это позволяло им сливаться с зарослями и защищало от голодных рыб и птиц, которые патрулируют болото.

Большую часть времени пиявки просто ждут, время для них ничего не значит. Но, услышав сигналы, переносимые водой, они становятся одержимы одной целью – ЕДОЙ.

За миллионы лет эти подводные хищники обзавелись рядом приспособлений для охоты, например сенсорной системой, которая позволяет им анализировать окружающую среду и получать информацию о потенциальных хищниках и жертвах. Десять глаз расположены на голове пиявки, но, в отличие от глаз позвоночных, благодаря своей сложной фокусирующей способности, эти своеобразные фотодатчики реагируют на движение и изменение интенсивности света.

На таком расстоянии между тростником и лодкой Чарли их глаза не фиксируют ничего необычного. Но каждая из пиявок, населяющих этот небольшой участок болота, ощущает колебание воды. Насторожившись, они вытягиваются и замирают, готовые катапультироваться. Пиявки удерживают такое положение в течение нескольких секунд, и вот их сенсорная система вновь засекает вибрацию. Пиявки сжимаются в форме подковы, что позволяет им сохранить потенциальную энергию, которая через мгновение поможет им отпружинить от тростника.

Более того, их тела покрыты сотнями крошечных сенсорных детекторов, которые также ощущают исходящие от Чарли Оллната вибрации, пока он буксирует лодку прямиком в их логово.

Направляя свои тела в сторону источника колебаний, пиявки начинают синхронное движение, регулируя вектор в сторону источника пищи, как пловцы из какого-то неизданного фильма ужасов Эстер Уильямс.

Один метр.

Полметра.

Вспышка движения. Огромная тёмная фигура, и внезапно пиявкам приходится бороться с течением. Но цель так манит, это самый большой источник пищи, который когда-либо им попадался. Совсем близко. Сигналы усиливаются, и пиявки уже могут почувствовать тепло пищи. Добыча буквально в нескольких сантиметрах.

В это же время через просветы в камышах за пиявками наблюдает другой хищник – окунь тоже не прочь пообедать.

Но пиявки уже добрались до желанной добычи и, прокусив тканную броню, присосались к своей жертве.

На палубе «Африканской королевы» Роуз помогает Чарли снять мёртвых пиявок и очистить соль, которую она бросила в них. Чарли Оллнат вздрагивает.

– Если в мире есть что-то, что я ненавижу, то это пиявки – грязные маленькие дьяволы!

Лонг-Айленд, Нью-Йорк

Сентябрь 2006 года

Когда я вышел из машины, брат-близнец Альберта Эйнштейна дружески помахал мне.

– Руди Розенберг, – сказал мужчина, протягивая руку.

На нём была рубашка в красно-белую полоску и синий галстук-бабочка. Его белые волосы обрамляли лицо длинными седыми прядями. Я догадался, что ему было за семьдесят.

– Пойдём через задний вход, – предложил Руди, останавливаясь, чтобы набрать код на двери. Я последовал за ним, и мы вошли в довольно простое промышленное здание. Я был немного удивлён, что вывеска при входе гласила «Точность», а не «Пиявки США». Думаю, я ожидал изображения чего-то более яркого: потока крови или хотя бы несколько присосок.