Владимир Борейко - Лесной фольклор. Древа жизни и священные рощи

В Индии различные деревья имеют специфическую связь с отдельными божествами. Бог Вишну, например, ассоциируется с фиговым деревом.

В Дании, в одном лесу, находится дерево без листьев, которое на самом деле является эльфом. Горе тому, кто принесет этому дереву вред. Маленькие лесные феи живут в Норвегии. Они носят красные шлемы и спят на высоких деревьях вокруг домов. Считается, что они приносят счастье, и поэтому никто не рубит эти деревья. Люди старались не оскорблять лесных эльфов и фей, не следить за ними и не допытываться, что они делают в своих лесных убежищах. Рассказывают, одна старуха выкорчевала дерево, на котором обитал эльф. Эльф был смертельно ранен, но умерла и старуха. Больше всего эльфы любят собираться и танцевать у подножия дубов.

В Дании лесные черти прячутся в старых деревьях и вредят всем, кто к ним приближается.

Если малаец хочет стать неуязвимым, он идет в самый глухой уголок леса, где проводит в одиночестве три дня. На третий день, если он пожелает, к нему во сне является прекрасный дух и говорит с ним.

На некоторых островах в районе острова Суматра, если надо срубить дерево, где живет дух, то его заранее извещают об этом, прося оставить дерево. Его обеспечивают на время поисков нового дерева пищей, и даже приставляют к дереву лестницу, чтобы он спустился, не пострадав.

Племена галла в Восточной Африке имеют определенное, освященное жрецом дерево, которое становится святым и является пристанищем духов. С такого дерева нельзя срывать ветку, и, более того, никто не осмеливается ступать на его тень.

В Африке, между реками Сенегал и Нигер растут деревья серебристого шелка, которые являются пристанищем божества. Чтобы срубить такое дерево, духа задабривают птицей или пальмовым маслом.

Украинцы полагали, что негоже забирать сырое дерево из леса, ибо оно живое, лесовик разгневается и будет мстить.

Индейцы пуэбло каждую осень совершали обряд почитания вечнозеленых деревьев (универсальный символ вечной жизни). Четыре или восемь сосен, елей или других деревьев приносились из леса на святую танцевальную площадку, где их расположение символизировало четыре стороны света. Затем совершался танец сосны, предлагались благодарения за хороший урожай, а также просьбы о морозах, которые должны укрепить зерно и сохранить собранные плоды в зимние месяцы. По завершении церемонии деревья возвращали в лес или помпезно спускали в соседнюю реку.

Вечнозеленые деревья также использовались в обрядах пуэбло, символизируя жизнь и жизненные силы. Танцоры часто держали в своих руках еловые ветви, и сосновые щепки использовались как набедренные и наручные повязки и ремни в обрядовых костюмах.

Для народа арикара, которые первоначально жили в прериях между Миссури и Скалистыми Горами, кедр был очень почитаемым деревом. Подобно другим вечнозеленым деревьям, кедр являлся символом жизни. Также он был и символом ежегодного увядания и возобновления растительной жизни, и соответственно ассоциировался с циклами, как смерти человека, так и возрождения в духовной ипостаси. Арикара, подобно другим представителям племен, кедр называли бабушкой, имея в виду его способность выдержать ветры и бури, так же, как индейцы должны были выдержать жизненные бури.

Во время зимнего солнцестояния арикара устраивали церемонии почитания кедра. Из Плохой Земли (горной области на западе Южной Дакоты) приносили подходящее дерево и устанавливали в центре деревни. Сперва делали подношения духу дерева. Затем на него «накидывались» представители различных тайных сект, составлявших жречество племени. Низ дерева раскрашивался красной краской и ястребиные перья прикреплялись к его верхушке. После того дерево переносили на другое место и водружали стоймя на святую каменную опору, что означало основание мира. Кедр-бабушка оставался там до весеннего паводка, когда молодые матери племени привязывали мокасины своих детей к его ветвям. Затем кедр опускали в ближайшую реку. Арикара верили в то, что духи их предков обитали ниже по реке, где они могли видеть мокасины, привязанные к дереву, что было извещением о том, что нынешнее поколение племени живо и здорово (Altman, 1994).

В Северной Европе подобная церемония развилась в современный обычай почитания новогоднего дерева. Вечнозеленые деревья вроде сосен и елей, как для тевтонов, кельтов и галлов, так и для многих американских индейцев символизировали вечную жизнь. Обычно ближе к зимнему солнцестоянию тевтонцы развешивали на таких деревьях свои подношения; происходило все это в период, когда жизнь природы вокруг них казалась мертвой. После совершения подношений люди просили духа вечнозеленого дерева о возобновлении жизни, плодородия и изобилия в будущем.

Начало доминирования в Европе христианства сопровождалось повсеместным уничтожением святых деревьев и рощ, а также сильной кампанией по уничтожению и дискредитированию языческих форм поклонения, особенно форм, связанных со святыми деревьями, ручьями и камнями. Многие такие церемонии были преобразованы христианами в более приемлемые для них варианты. В одном германском мифе о св. Винифреде говорится о происхождении новогоднего дерева; в нем более ранние друидские мифы оказались вплетенными в более современное христианское мышление: «Св. Винифред, преисполненный религиозного энтузиазма и желания уничтожить языческие формы почитания, осмелился накануне Рождества бросить вызов древним богам и срубил святой дуб друидов. Из центра упавшего дуба выросла молодая ель с сияющими ветвями и ликом Младенца Христа наверху. Св. Винифред сказал своим последователям, что это дерево будет отныне символом нового духа религии, что оно означает Младенца Христа, а свет на его зеленых ветвях — свет вечной жизни в душе человека».

Культурам, развившимся в северных странах, весной жизнь казалась возникающей из самой смерти, и святые деревья играли часто особую роль в праздновании прихода весны. В древней Японии весна ассоциировалась с ивой. Ее листья — также как и цветение вишни и других деревьев — считались парчой весны, сотканной руками госпожи Горы Сано, духом самой весны.

На британских островах и по всей северной и центральной Европе дохристианские народы также праздновали приход весны, полагая, что их собственная плодовитость связана с плодородием природы. Кроме того, считалось, что растения оказывают воздействие на воспроизведение жизни человека и других животных и эти древние обряды воссоединяли (обычно праздновавшиеся 1-го мая) сотворение растительной жизни с животной. У кельтов и тевтонов человеческие совокупления часто были составным элементом этих регенерационных обрядов весны, хотя в основном в расцвет христианства от этой практики отказались.