Евгений Вишневский - Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая

Поздно ночью в лагерь пришли Саня с Геной, усталые, но счастливые. Они бросили к камеральной палатке рюкзаки с какими-то тяжеленными каменными плитами, и Саня заорал на всю Инынью:

— Снимите шляпы! Разрез оконтурен, и все подтвердилось! Даже и черскиел [31] Черскиел — ракушка, выделенная в свое время Саней, характеризующая определенный временной слой. Названа так в честь первооткрывателя здешних мест Черского. есть!

— Юрка крючок себе в глаз всадил и кусок оттуда вырвал, — уныло сказал я.

— Иди ты! — заорал Саня. — Где он?!

— Да вон в своей палатке лежит. Саня кинулся в палатку к Юре:

— Ну что там у тебя, где, показывай!

— Да нет, — по-прежнему виновато ответил Юра, — давай до завтра отложим. Женька мне очень хорошо все завязал. Неохота развязывать...

— И представь, Саня, — добавил я, — ведь он, когда уже назад с таким глазом шел, еще двух ленков поймал.

— Вот, — сказал ожесточенно Саня, — вот! Давал же я себе зарок: не пускать вас на рыбалку поодиночке. Надо было вам вдвоем за рыбой идти!

После этого все пошли спать, а я остался. Выпотрошил, почистил и засолил всю рыбу: и Юрину, и свою. Моей конечно же много больше, но наш спор теперь, разумеется, потерял всякий смысл.

— Интересно, — с ужасом подумал я, вспоминая Санины слова, — а если бы мы на эту рыбалку вдвоем пошли и мне бы пришлось ему крючок из глаза доставать, тогда что?.. Вытащил бы, конечно, в обморок не упал, но... — И мурашки побежали у меня по спине.

Утром Саня взял свою самую сильную лупу и тщательно обследовал Юрин глаз. Рассматривая его, Саня время от времени свистел и качал головой. Наконец он отложил лупу в сторону:

— Дело серьезное, ребята! Возле самого зрачка кусок вырван, и в одном месте краешек даже задет. Надо вызывать санрейс.

— Не надо, Саня, — умоляет Юра, — вот увидишь, все обойдется. Тем более нас через два-три дня все равно перебрасывать будут. Если мне станет хуже, тогда и увезут в больницу, а так я еще, может, к послезавтрому оклемаюсь.

После долгих раздумий решили, по крайней мере, сегодняшний день выждать. Нынче Саня с Геной собирались в маршрут на Элин, но теперь ни о каком маршруте, конечно, не может быть и речи. Саня пошел к соседям, советоваться, что делать с Юрой. С ним пошли Гена с Колькой — нам надо испечь хлеба: со дня на день должен быть вертолет (мы заказали переброску на первое августа). Перед их уходом у нас состоялось небольшое производственное совещание, на котором решили придерживаться такой версии: Юра долбил известковую плиту, геологический молоток был перекален, разлетелся на куски, и один из кусков попал ему в глаз. Тогда Юрину травму можно будет квалифицировать не как бытовую, а как производственную.

Ребята ушли. Я вялю под пологом рыбу, пойманную в тот злополучный день. Юра пытается помогать мне, но я гоню его прочь — больной должен лежать. Глаз у Юры уже воспалился, и я грозно говорю, что если он, этот неугомонный больной, не ляжет, то врачевать его я больше не буду.

Юра ненадолго ушел, полежал с полчаса, потом появился снова и снова стал пытаться помогать мне по хозяйству. Я взял здоровенную палку и пригрозил вытянуть его вдоль хребта, если он опять полезет ко мне со своей помощью.

Юра обиделся, ушел вдоль по нашей протоке вниз, долго шастал там в высокой траве и в болоте и вскоре принес в шапке дикого утенка. Привязал утенка за ногу на длинную суровую нитку и сказал:

— Я на него Баську натравлять буду. Стану ее учить охотиться на дичь.

Окончательно рассердившись, выгнал спать этого нерадивого больного. Потом обрезал нитку, и утенок моментально уплыл, прячась под высоким берегом.

Вечером пришли от соседей ребята, принесли хлеба. Саня возбужденно рассказывает:

— Геологическую Даму я черскиелом доконал совершенно. Она теперь новую политику проводить решила. «Давайте, — говорит, — Александр Васильевич, совместную статью напишем, где всю ситуацию и изложим». До чего же хитра, стерва, хочет из этой щекотливой ситуации вовремя и с приличным лицом вылезти, а всех своих единомышленников бросить, пока не поздно.

— И ты согласился? — спросил я.

— А чего мне, — пожал плечами Саня, — конечно, согласился. Я статью напишу, а она под ней просто подпишется.

— Подпишет акт о безоговорочной капитуляции, — усмехнулся Гена.

— А насчет нашей версии по поводу Юриной производственной травмы, —- продолжал Саня, — все точно. Это мы попали в самую точку. Это, оказывается, очень распространенная травма: разбитые молотки частенько глаза нашему брату-геологу ранят.

— Вот и прекрасно, — подвел итог Гена.

— Да, смешная подробность, — не унимается Саня, — Геологическая Дама утверждает, что комар в этих местах пропадает четвертого августа. Вот третьего он еще есть, а четвертого — ни одного. Ну что же, поживем — увидим.

— Да его уже и теперь нету, — влезает в разговор Колька, — против прежнего-то...

— Ну, маленько все-таки есть, а она говорит, что четвертого не будет ни одного. Понимаешь, ни единой штуки.

Поздно ночью Саня составил протокол о несчастном случае на производстве, который мы все (кроме Кольки, разумеется) подписали как свидетели.

Юра опять не спал всю ночь, и утром он почти не встает. Я сделал ему перевязку: глаз разбарабанило так, что на него страшно смотреть. До первого числа решили все-таки обождать (усатый красавец командир так уверял меня, что машину нам подадут к заказанному сроку!), а если первого числа вертолета не будет, вызовем аварийно-спасательный рейс и отправим Юру в Сусуманскую больницу.

— Да вы что, мужики, — духарится Юра, — все будет нормально. Дня два-три, самое больше четыре, и все зарастет на мне, как на собаке. Не отправляйте меня в больницу, ребята.

— Ну уж нет, — решительно говорит Саня. — В больницу-то мы отправим тебя во всех вариантах. Если у тебя и вправду ничего серьезного нет, сделают тебе перевязку, дадут с собой лекарств, расскажут, как ими пользоваться, а потом, когда Геологическую Даму с Борисом на Сон забрасывать будут, тебя к нам захватят. Вертолетчики ведь все равно из Сусумана сюда полетят. А если будет хоть малейшее опасение, сразу дуй в Новосибирск, знаю я здешних коновалов, это ведь тебе глаз, а не задница!

Решаем вместе с Юрой отправить санрейсом в Сусуман все образцы, чтобы потом с Мирного [32] Мирный — это тоже ручей, на котором нам в этом сезоне еще предстоит поработать. улететь с поля одним рейсом. Заодно с образцами отправим обе резиновые лодки (скорее всего, они уже нам больше не понадобятся) и всю ненужную амуницию. В связи с этим Саня объявил аврал. Саня, Гена и Колька тщательно пакуют образцы, осторожно заворачивая каждый в бумажку и тряпочку; я сортирую и складываю вещи. Посреди лагеря на надувном матрасе лежит Юра (ходить у него почти нет сил), он все ноет, умоляя, чтобы ему дали хоть какую-нибудь работу, но на него уже никто не обращает внимания.