Ярослав Даркшевич - Росные тропы

Подойдешь ближе — батюшки, да ведь это целый городок-городище, столько их.

Опята — дружные ребята, так и растут целыми охапками. Для удобства нашего. Срезал с двух-трех пней — целая корзина. Хочешь — соли, хочешь — суши, хочешь — жарь да парь, хочешь… Ешь — не хочу.

Октябрь брался крепенько, все настойчивей зазывал зиму. Он чисто с деревьев обмел последние листья. Настелил цветастых половиков зиме под ноги. И однажды ночью зима наведалась: дохнула холодом, скрепила землю морозом, подбросила сухонького снежку.

Наутро зима, испуганная солнцем, отступила. Открытые места обтаяли, снег матово-голубыми лоскутками остался лежать в тени. Брожу в спокойном, задремавшем в предзимней тишине лесу. С опушки спустился в овраг, иду по отлогому склону, где часто стоят вперемежку с елками молодые березы. Листья густо шуршат, от них почему-то пахнет свежеиспеченным хлебом и соком зрелых яблок.

Совсем того не ожидая, под корнями кривой березки заметил я гриб-боровик, засыпанный листьями так, что только темно-каштановое темечко выглядывает. Отгреб я ладонями листья — вот так молодец-удалец этот гриб! Такой крепкий, осадисто-плотный, туго налитой холодным соком — даже зазвенел под ножиком.

Бережно держал я гриб в ладонях, разглядывал его, как никогда не виданное диво, и не мог нарадоваться. Уж подарок, так подарок! Корень на срезе белый, с легкой розоватинкой, а сверху словно крахмальцем припудрен. На корне — шляпка, вроде бы детское ведерко вверх донышком опрокинуто, и низ у шляпки нежно-зеленый, замшевый.

Удивил октябрь поздним крепышом-боровичком. Давно остыл воздух, морозило, первый снег упал, а гриб — на-ко тебе! — вырос наперекор всему, не испугался. Стараясь сообразить, отчего боровик набрался такой спелости, озирался я по сторонам. И, кажется, понял в чем дело.

Вырос гриб на южном склоне, на открытом месте. Солнце летом прогрело тут землю сильно. Земля долго хранила солнечное тепло, а в тепле народился и наперекор осенней погоде вылез боровик.

Из оврага снова поднялся я наверх, вышел в просторное поле, оглянулся. Тихий стоит, дожидаясь скорой зимы, лес. Снял я шапку, поклонился лесу: спасибо тебе, друг, за чудесный подарок.

Несколько лет назад пришлось мне побывать в селе Путятино Шарлыкского района. Под небольшую горку, как на хоровод, сбежались дома в зелени и цветах. Между ними извивалась речка. Но самое интересное — березовая роща. Не обычная: светлая, с белыми стройными стволами. Нет ни одного прямого ствола или ветки. Березы, немного поднявшись вверх, поворачивали стволы в сторону, потом — к земле, затем, словно передумав, вновь устремлялись вверх, чтобы через полметра уже в который раз изменить направление.

Сначала я пожалел «изуродованную» рощу. Неприятно было смотреть на эти обиженные красотой березы. Но вот два дерева обхватили друг друга руками-ветками. Черные веснушки — глаза, обломанный сучок — нос, отошедшая от ствола белая пленка коры — нежные губы. И уже не деревья передо мной — двое влюбленных. А это кто? Удобно изогнутый подлокотник, спинка, три ножки. Кресло!

Долго бродил я по лесу, потрясенный изобретательностью природы.

Не каждый художник может так фантазировать, как она. Уж очень хорошо мы, люди, знаем, как кто выглядит. Даже если ни разу это животное ни в лесу, ни в зоопарке не видели. Знаем по книгам, фильмам, газетам. А откуда лесному скульптору, живущему под Оренбургом, ведать, как выглядит, например, медведь? Вот и представляет себе, воображает. Сделает, а потом стыдится. Похоже или нет? Спрячу, думает, на всякий случай подальше. И прячет.

«Там чудеса, там Леший бродит…»

Нужно уметь подсмотреть таких оленей.

Большой зал. Ни каталогов, ни указателей, ни экскурсоводов — попробуй найди экспонат. Где он лежит? У обрыва, у поваленного ветром старого дерева, на берегу озера или здесь, прямо на лесной тропинке. Ищи. А «экскурсоводами» пусть будут интерес, острый глаз и… воображение. Без последнего особенно не обойтись.

Хотите увидеть вот такого «оленя»? Поезжайте в субботу или воскресенье в Сакмарский лес. Можно поездом до разъезда «Ленинский луч», лучше пешком. От разъезда узкая тропинка ведет в чудесный лес. Там между железной дорогой и рекой Сакмарой есть озеро Тефтелька. Так зовут его рыбаки и грибники.

Сходите в осенний лес, где деревья уже принаряжены охрой. Природа готовится к зиме. Земля в пышном ковре из листьев. Там множество экспонатов. Их можно трогать руками.

Возле дома № 49 на улице Аксакова в г. Уфе неожиданно остановились прохожие. Попятилась с тротуара на газон пожилая дама с хозяйственной сумкой в руке. У крыльца запрыгал от радости мальчик с ранцем за плечами. Молодой человек торопливо вскочил на груду кирпича, сложенную рядом с подворотней, вскинул фотоаппарат. Женщина с ребенком повернула его лицом к одноэтажному рубленому особняку с резными наличниками на больших окнах:

— Смотри, смотри — медведь!

По тротуару старательно шагает всеми четырьмя лапами бурый, косматый зверь. Его ведет на цепочке мужчина в сером берете — смуглолицый, подтянутый, спокойный в движениях. Возле крыльца своего дома он натягивает цепочку, негромко говорит:

— Домой, Машка, домой!

Мохнатая спутница вперевалочку поднимается по ступенькам и под возгласы прохожих скрывается в парадном. Через некоторое время из сада, окружившего с трех сторон дом, доносятся голоса животных: лай собаки, крик ворона, урчание рыси, кряканье утки…

В доме капитана милиции М. Н. Барыкина собраны многие звери и птицы. Все животные попали к нему больными или ранеными, забитыми или злобными. Но все были вылечены и ухожены страстным любителем природы. А доброта и ласка попечителя найденышей помогли ему воспитать в диких зверях уважение к человеку.

Колючее семейство.

Из дневника наблюдений за дикими животными О. С. Барыкиной:

«Размером волчонок был с кошку и даже чуть меньше. Он, как собачонок, расписал весь пол лужицами и улегся на облюбованное место — между тумбочками. Тут и спал, пока жил в доме».