Ярослав Даркшевич - Росные тропы

Серый попал к людям из-за своего отца. Волк забрался в овчарню, а утром, вернувшись домой, едва влез в логово: от проглоченного второпях мяса у него сильно раздулся живот. Заботливый папаша притащил большой кусок волчице, а своим зверятам отрыгнул из желудка добрую порцию полупереваренной баранины. Волчата набросились на еду, а глава семейства улегся отдыхать.

Вечером волк снова отправился на охоту. Осторожно, часто останавливаясь, он трусил по укромным местам. Переполз на брюхе непроходимую, даже для волков, болотину, укрытую зарослями ивняка. Прошел по взбухшему от талой воды льду на дне овражка. Одним прыжком перемахнул в ближний березовый колок. Около овчарни забрался на кучу навоза и долго лежал на ней, принюхиваясь и прислушиваясь к ночной тишине. Наконец решил, что ему ничто не угрожает, и медленно, по своим вчерашним следам, двинулся к приземистому глинобитному зданию.

У самой овчарни, когда оставался всего один прыжок — на крышу, к разрытому прошлой ночью в соломенной кровле лазу, — левую переднюю лапу волка с хрустом стиснул капкан. Зверь изо всех сил рванулся, взвыл от боли, заметался. Стальные обручи потянулись вслед за волком, и он, не разбирая дороги, заковылял на трех ногах обратно. Тяжелый капкан бороздил по рыхлому снегу, а березовый чурбан, привязанный к капкану, выдавливал на земле глубокий прерывистый след.

Когда рассветало потаск привел охотников к логову. У входа в него лежал обессиленный зверь. Прогремел выстрел. Охотник сунул стволы ружья в нору и, надеясь добыть волчицу, нажал второй курок. Когда разрыли логово — поняли, что мать трусливо бросила семью. Увидели только двух мертвых волчат. Серому повезло: в него впились всего несколько дробинок. По шерсти зверенка стекали две струйки крови.

Охотники были жителями Уфы и в этот же день вернулись в город. Вечером один из них привез М. Н. Барыкину зверенка. Михаил Никитович осмотрел волчонка, попробовал напоить молоком — не берет соску. Он сварил немного пчелиного воска со сливочным маслом, выстриг в нескольких местах шерсть на шкурке скулящего щенка. Промыл марганцовкой пятачковой величины проплешины, смазал их самодельной мазью, попросил жену записать в дневник первые впечатления. Они приведены в начале этой зарисовки.

Семью природолюбов захватили тревожные и радостные заботы о волчонке. Однажды Алеша поднял крик.

— Папа! Серый умер!

Бросились на зов, увидели: зверь лежит на кухне, у порога, вытянув лапы, не дышит. Испугались. Какие-то минуты — в оцепенении постояли над волчонком. Первым опомнился Михаил Никитович, взял его в руки: никаких признаков жизни. Голова и лапы беспомощно повисли. Осторожно положил звереныша на место, тихо спросил Ольгу Серафимовну:

— Что будем делать?

— Позвонил бы ветеринару, — отозвалась супруга.

— Я, я позвоню! — засуетился Алеша.

В это время Серый неожиданно резво вскочил на ноги и сладко потянулся. Все дружно бросились к волчонку. Оказывается, волчата очень крепко спят, в чем не раз потом убедились попечители диких животных.

Серый рос, как говорят, не по дням, а по часам, крепко подружился с усатым мышеловом по имени Котяга. Часто подкрадывался к пушистому усатому коту с длинной дымчатой шерстью, сбивал его с ног и начиналась дружеская возня. Они катались по полу до тех пор, пока кот не убегал на шкаф. Когда хозяйка начинала готовить обед, оба зверя неотступно вертелись у нее под ногами. Здесь чаще всего случались происшествия, о которых обычно говорят: и смех, и грех.

Как-то Ольга Серафимовна достала из холодильника кусок мяса и положила на стол оттаивать. Только подумала накрыть его миской — в прихожей зазвонил телефон. Вернулась на кухню, видит такую картину. Мясо лежит на полу между котом и волчонком. Оба оскалились, машут друг на друга лапами. Котяга шипит, Серый злобно урчит. Хозяйка схватила веник и бросилась выручать говядину — последний кусок. Кот сердито мяукнул и убежал. А волчонок вцепился в веник. Ольга Серафимовна даже опешила. Но тут же сообразила, как действовать. Пустила в ход включенный в сеть пылесос. Зверенок бросил веник, насторожился, но от мяса не отошел. Тогда она повернула рычажок и направила сильную струю воздуха на волчонка. Он пригнулся, зажмурился и отпрыгнул в сторону. Обед был спасен.

Приемыш вырастал в красивого стройного зверя с темно-серой шерстью, на которой уже обозначились редкие бархатно-черные полоски и пятна. Наступила пора отправлять его на дальнейшее жительство во двор, где зверю устроили просторную вольеру с логовом, оборудованным в сарайчике. Но во дворе хозяйничает пес Дружок. Согласится ли он принять в свою компанию извечного смертельного врага всех собак?

Стали проверять. После обеда (пес в это время беспокойно заглядывал в окно) Михаил Никитович показал волчонка собаке — не реагирует. Догадался открыть форточку. Дружок сразу ощетинился, оскалился и с лаем бросился на врага: чуть не разбил стекло. Несколько дней Барыкины приучали друг к другу четвероногих. Михаил Никитович держал на цепи Дружка. Словами и резкими подергиваниями внушал ему необходимость мирного сосуществования. А Ольга Серафимовна подносила к собаке волчонка. (Помните, А. П. Чехов писал: если зайца каждый день бить — он научится спички зажигать.) Так и пес вынужден был пойти на знакомство. Перемирие наконец состоялось. Когда волчонка отпустили невдалеке от конуры, увидев собаку, он присел, выражая покорность. Пес было ощетинился, однако строгий голос хозяина заставил его принять мирный вид. Серый распластался на земле и пополз к Дружку. Рядом стоял хозяин, спокойным ровным голосом поощрял того и другого. Подобравшись к собаке, волчонок уткнулся мордочкой в лапы и замер. Так дикие животные оказывают почтение старшим. Дружок осторожно понюхал Серого, дружелюбно куснул его ухо. Знакомство состоялось. Волчонок стремительно вскочил и уже без опаски запрыгал вокруг собаки.

Серый прожил у Барыкиных два года и все это время (когда хозяева были дома) свободно бегал во дворе и в саду. По заросшим дорожкам сновали ежи, забавно ковыляли кряквы, степенно прогуливался ворон, прыгал старый лис — волк ни разу никого не тронул. Правда, однажды поймал селезня и принес его в дом. Когда Серому разжали зубы, птица упала на пол и встала на ноги. Так и не поняли, зачем принес. К посетителям домашнего зоопарка относился дружелюбно и вообще вел себя так, будто родился собакой от породистых, ученых родителей.

Когда во дворе появился второй волк Дик, М. Н. Барыкин понял, что теперь нельзя не выполнить просьбу руководства МВД БАССР. Здесь решили с помощью дикого зверя улучшить рабочие качества служебных собак. Попечителю снова предложили за Серого приличную сумму.