Мария Плахова - К островам Индийского океана

Сплошным потоком течет к парому толпа. Счастливые, не знающие портных женщины задрапированы в яркие ткани, складками ниспадающие к ногам. В красочную толпу диссонансом врываются мрачные пятна — отдельные группы похожи на стаи темных птиц, закутаны головы и лица, лишь сверкают белки глаз, за спинами крыльями развеваются черные покрывала.

Кажется, переправе нет конца. Медленно течет иссиня-голубая вода, и, хотя ширится расстояние от берега, противоположная сторона все так же далека, так же высока серая исполинская башня цементного завода с надписью «Баобаб» по вертикали. Украдкой делаем наброски, стараясь сохранить в памяти облик попутчиков. Худышка девочка с выпирающими из выреза блузы остренькими лопатками склонилась над железными поручнями, расширенными зрачками всматривается в воду. На тонкой шейке будто выточенная головка с множеством мелких, туго притянутых к коже косичек.

Лица широкогубые, с выпирающими скулами и характерным глубоким вырезом ноздрей, жесткие шевелюры — головы курчавые и гладкие, как бильярдный шар, лица смешливые, сосредоточенные, непроницаемые, открытые…

Какое неисчерпаемое содержание ухитряется вложить природа в человеческое лицо с его бесконечной сменой выражений… Прическа или украшения, расцветка одежд или расположение складок — для посвященных рассказ о человеке, принадлежности его к определенному племени, положении в обществе. Увы, для нас это книга за семью печатями, и время не позволит научиться ее читать.

Тяжело съехав с парома, автобус устремляется по хорошо утрамбованной красной дороге с асфальтовым покрытием лишь на подъемах. В облаках пыли проносятся навстречу грузовики, с помощью тента переоборудованные для перевозки пассажиров.

Подавляющее большинство жителей Кении проживает в поселках, где располагаются административные центры, полиция, школы, небольшие магазины и. лавки, базары. В группе хижин обычно размещается одна семья — пятнадцать, двадцать человек. Они вместе ведут хозяйство, обрабатывают прилегающее поле.

Домики-хижины растут как грибы. Подступают к дороге круглые, как корзины, плетеные каркасы, вместо гвоздей и веревок скрепленные лианами. Сквозь глиняную обмазку проглядывает плетение, и побеленные стенки кажутся прошитыми выпуклыми стежками. Верхний слой земли аккуратно снят для мазки, гладкие площадки возле строений придают деревеньке опрятный вид.

Как следует из справочника, современная архитектура деревенских жилищ разнообразна. Кикуйю, меру и эмбу строят круглые каркасные хижины, покрытые конусообразной крышей. В одной части дома содержится скот, другая, с очагом в центре, служит жильем. На побережье Момбасы, у племен суахили, преобладают прямоугольные строения, также обмазанные глиной, но с двускатной, крытой пальмовым листом крышей, фасады часто расписывают геометрическими рисунками. У кочевников — легко разбирающиеся шатры из шкур или верблюжьей шерсти либо конусы травяных шалашей, обмазанные кизяком, с узкой, похожей на лаз дверью.

— Смотрите, ведь это школа!

За окном автобуса под открытым небом мелькает красно-синий цветник. Алые блузки и синие юбки девочек, красные шортики и синие рубашки мальчишек. К стволу могучего дерева пристроена классная доска, вбиты в землю столы и лавки.

— Это школа для глухонемых детей! — переведены слова гида. — С малышами работают специалисты-преподаватели.

Ребят в эту школу привозят не только из Момбасы, но из всех районов. Дети живут в интернате постоянно, и только на каникулы родители забирают их домой…

Короткая остановка возле деревенской площадки. Полдень, закрыты ставни лавок, на ступенях дремлет шоколадно-коричневая коза. Недалеко источник, на иссушенной красной земле — характерный натюрморт: традиционные сосуды для воды, калебасы, соседствуют с анилиново-яркими полиэтиленовыми канистрами. Неожиданно мелодичные, похожие на голоса флейт звуки и глухие удары барабана нарушают тишину, заглушая ленивое жужжание насекомых. Возле ручейка, в густой тени, репетирует деревенский оркестр. Среди членов экспедиции находятся знатоки экзотических инструментов, и они охотно удовлетворяют наше любопытство. Таинственно именуемая «литунгу» — полутораметровая лира — всего-навсего деревянная рама со струнами из сухожилий животных, «адеудеу» — с резонатором из дубленой кожи жирафа, нередко используется как барабан. Самый же удивительный инструмент, именуемый «абу», — из выращенной особым образом полой тыквы, укрепленной на конце двухметрового рога. Играют на нем лишь в особо торжественных случаях.

— В каждой деревне есть собственный оркестр и свой барабанщик! — комментирует гид. — Жители Кении очень любят пение и танцы под ритмы барабанов. Наши музыка и танцы всегда связаны с традиционными праздниками. И хотя в отличие от большинства стран Африки тамтам у кенийцев не пользуется популярностью, все же барабанщик обязательно есть в каждом оркестре!

Чернокожий наш водитель кивком курчавой головы подтверждает сказанное, он сам барабанщик в оркестре, хотя живет не в деревне, а в Момбасе. И мы едем дальше по оранжево-красной дороге Африки.

Еще в Москве, просматривая журналы, наткнулся я на очерк о браконьерстве в Африке. Статье сопутствовала фотография: горы слоновьих бивней, штабеля шкур, рядами составленные серые тумбы-корзины из слоновьих ног…

Несмотря на наличие национальных парков, правительство Кении обеспокоено массовым истреблением диких животных. Не так давно газеты, выходящие в Найроби, сообщили, что власти вынуждены прибегнуть к строгим мерам: за отстрел львицы — годовое тюремное заключение, оружие и автомобиль браконьера конфискуются. Республика пытается защитить животных, для которых на планете остается все меньше места. Но в силах ли человек исправить уже нанесенный природе урон?

Тема эта обсуждается членами экспедиции. Не оставлен без внимания и удивительный эксперимент Джой Адамсон — возможность создания в неволе «резерва» диких животных.

— Эксперимент не праздный. Оставляет надежду на сохранение исчезающих видов…

— Отважная женщина, серьезный исследователь.

— А знаете, в муниципалитете Момбасы я видел чудесные акварели, есть они и в Национальном музее Найроби…