Вячеслав Крашенинников - По Декану

Американки повели нас к соседней группе бараков — больнице миссии. Это был стационар со стандартным оборудованием, носилками и довольно большой аптекой. Топчаны были покрыты чистыми простынями. Лечили здесь тоже бесплатно.

В открытых больничных палатах находились в основном туберкулезные. Тяжелый надсадный кашель то и дело сотрясал скрюченные тела больных, которые, завернувшись в темные одеяла, лежали на верандах прямо на каменном полу.

— Много ли тут туберкулезных больных? — спросил я старшую из американок.

Та махнула рукой.

— И не спрашивайте — кажется, половина населения! Мы кладем в стационар только тех, у кого тяжелая форма туберкулеза, и выдерживаем по нескольку месяцев. Самое важное не лекарства, а покой и регулярная сносная пища. Лечить больных на дому, особенно женщин, — безнадежное дело. Люди здесь не понимают, что такое режим, не соблюдают, да и не в состоянии соблюдать его.

— Высок ли процент выздоравливающих?

— Да. Правда, бывают смертельные исходы, но это умирают больные с совершенно запущенной формой туберкулеза. Тут уж мы не в силах ничего сделать!

Распрощавшись с американками, мы поехали в Карпул. На обратном пути разговор долго не налаживался. В глазах у всех были распростертые на полу, молчаливые тощие фигуры, закутанные в черные старые одеяла.

Туберкулез — настоящий бич Андхры. В одной только туберкулезной клинике Хайдарабада, открытой здесь Всемирной Организацией здравоохранения при ООН, зарегистрировано свыше сорока пяти тысяч больных с открытой формой туберкулеза. Но в туберкулезных диспансерах регистрируются далеко не все хайдарабадцы. Много больных туберкулезом и в Телингане. Причина столь широкого распространения туберкулеза — тяжелые условия жизни, непосильный труд, плохое питание и полное отсутствие медицинской помощи.

— Индийское правительство вынуждено терпеть присутствие иностранных миссий в стране, — рассказывал после Хасн-уд-Дин Ахмед. — У нас острая нехватка учителей и врачей. Возьмите хотя бы Карнул: на всю здешнюю округу есть один-единственный доктор. За лечение у нас платят, а где возьмет деньги крестьянин? Он идет в миссию. В миссии лечат бесплатно. Не будь миссионерских клиник в деревнях Телинганы — положение было бы просто ужасным! Кстати, в миссии Карнула медицинское обслуживание поставлено неплохо. Они принимают людей, больных всеми болезнями. Бенедиктинцы же принимают только больных проказой.

— А между делом вербуют для себя паству?

— Да, конечно. Недавно крестьяне района Медак прислали жалобу правительству Андхры-Прадеш на тамошних миссионеров. Те ставили обязательным условием для получения медицинской помощи обращение в христианство. Произошел громкий скандал, миссионеров одернули.

Американки из миссии часто появляются в окрестных деревнях. Они читают в школах проповеди, вербуют среди крестьян и их детей перекрещенцев, и не без успеха: хинду довольно часто переходят в христианство, чего не скажешь о мусульманах.

— Что же заставляет людей менять религию?

— Их толкает на это надежда — надежда получить образование, надежда лучше устроить свою жизнь, пусть даже она чаще всего не сбывается. Каждый клерк, например, охотно перекрестится в любую веру, если он только будет уверен, что он или его дети получат хорошее образование.

— Ну это клерки. А крестьяне, простые люди?

— У них другая забота. Как правило, перекрещенцы — бывшие неприкасаемые. Хотя касты и отменены, но они силь «но чувствуют на себе этот пережиток. Переходя в христианство, неприкасаемые раз и навсегда разделываются с этим наследием прошлого.

— Только поэтому?

— Нет, почему же. Есть и другие причины. Люди надеются, что в трудную минуту миссия окажет им какую-нибудь помощь. Миссионеры иной раз дают работу — положим, должность сторожа при церкви. В миссиях иногда раздают горячую пищу. Не думайте, впрочем, что, приняв христианство, крестьяне в самом деле становятся ревностными христианами. Большинство их зажигают у себя дома лампады, ходят в церковь, но в душе остаются теми же хинду, особенно поначалу. Живут они так же, как и раньше, и Христос для них лишь еще одно божество в обширном пантеоне хиндуистской религии, не больше.

Все это были правильные рассуждения, но в них отсутствовало самое главное. Об этом главном пишут в Индии только наиболее прогрессивные газеты. Еще полтораста лет назад яростный враг колонизаторов-англичан Типу Султан отлично знал известную формулу: «Куда явился поп, туда непременно явится армия фергинов» (так звали здесь раньше англичан).

Времена сейчас переменились. Колониальным армиям не маршировать больше по просторам Индии, но миссионеры продолжают верой и правдой служить своим хозяевам — американским и прочим монополиям, которые через миссионерские общества запада, вербуя проповедников из числа местного населения, стремятся укрепить свое влияние в стране, иметь своих питомцев в государственном аппарате, армии и системе образования.

Индия — суверенная страна. Миссионеры ведут себя здесь осторожно, маскируясь благотворительной деятельностью. Но в слаборазвитых странах, правители которых идут в фарватере политики западных держав, миссионеры стесняются гораздо меньше.

Вернувшись из миссии, мы были весьма склонны хорошенько отдохнуть, но, как говорят в Индии, судьбе было угодно распорядиться по-другому. Ночью к нам зашел Хасн-уд-Дин Ахмед с весьма заманчивым приглашением.

Не хотите ли посетить урс? — спросил он. — Урс состоится в соседней деревне Рангапуре, миль за сорок от Кар-нула. Спешу предупредить, что спать вам в таком случае едва ли придется.

Что тут было делать! Не очень хотелось ехать в глухую ночь в такую даль, но мы решили пожертвовать сном ради урса. Позже мы нисколько не сожалели об этом, ибо виденное в ту ночь навсегда останется ярким впечатлением в нашей памяти.

Джип старательно пожирал те сорок километров, которые отделяли нас от Рангапуры. Здесь уже не было прекрасных бетонных дорог, которыми славится Хайдарабад. Он плавно катил по грунтовой дороге, скакал на кочках, медленно перелезал через неглубокие канавы с водой, и потом снова стремглав несся мимо темных лесов и кустарников. В свете его фар белесыми тенями то и дело мелькали кролики.

Было темно и довольно прохладно. Дебелая супруга акцизного чиновника, ехавшая с нами на урс, всю дорогу ворчала на тряску и куталась в широкую и теплую кашмирскую шаль. А Хасн-уд-Дин Ахмед рассказывал мне о Рангапуре. По его словам, это совсем небольшая деревенька у подножия высоких гор. Известность в Андхре она получила благодаря даргаху пира Наранджана, который жил пять или шесть веков тому назад.