Вячеслав Крашенинников - По Декану

Урс у гробницы Ахмед Шаха доказывает, как сильно переплелись на Декане культуры местных хинду и пришельцев мусульман. В то же время он дает основания полагать, что Ахмед Шах сумел еще при жизни завоевать авторитет у хинду, по крайней мере у их верхушки.

Осмотрев гробницу Ахмед Шаха, мы прошлись вдоль «выстроившихся в струнку» остальных мавзолеев. Второй из них сохранился неплохо, но третий оказался наполовину разрушенным. Народное предание говорит, что шах Хумаюн был залимом (тираном), и бог молнией разрушил его гробницу. Но согласно свидетельствам историков, Хумаюн залимом не был, а молния ударила в мавзолей почти через четыреста лет после его смерти. Четвертый мавзолей остался неоконченным — очередной скипетроносец умер в молодости. Он не успел достроить своей гробницы, а следующим претендентам на трон Бидара было не до нее.

Жалкими, слепленными из глины игрушками, кажутся мавзолеи последних Бахманидов — Валиуллы и Калимуллы. Они возведены не из камня, а из менее стойкого и менее прочного материала. В них нет даже надгробий. На чисто подметенном полу там лежали черные козы и жевали свою жвачку, на потолке висели летучие лисицы.

Чтобы осмотреть гробницы Баридов, нам пришлось поехать на другую сторону города, туда, где на ровном поле стоят старые железные столбы. Некогда Бариды играли здесь в чауган — конное поло. Тут же они воздвигали свои гробницы, по архитектурному замыслу и форме совершенно не похожие на гробницы Бахманидов.

Привлекает к себе внимание гробница Али Барида — самого сильного из Баридов. На приподнятом гранитном цоколе подымается на большую высоту удивительно красивая, величавая и в то же время строгая по формам постройка, снизу напоминающая Чарминар. Однако ее венчает огромный правильной формы овальный купол. Под высокими сводами гробницы, открытой всем ветрам, видно надгробие, испещренное персидскими письменами. Изнутри своды выложены красивыми плитками. На них красуются многочисленные надписи, стихи, строки из Корана. Все было сделано совершенно в ином стиле, чем то, что мы видели сегодня в низине. Из персидских стихов на стенах гробницы Али Барида мне запомнились лишь две строчки:

Сложенная из крепчайшего гранита, гробница Али Барида будет стоять невредимой еще многие-многие века. На ее широком цоколе под открытым небом ровными рядами выстроились сто каменных квадратов. Это могилы ста жен Али Барида. Рядом притулились более скромные гробницы еще нескольких Баридов.

Бариды разделили судьбу Бахманидов. Вскоре после Али Барида его потомки потеряли всякое влияние и силу, и Бидар был бесцеремонно присоединен к соседнему Биджа-пуру.

Наубат-ханэ при гробнице Али Барида опустела не так давно. Англичанин Роулинсон, посетивший Бидар полвека назад, писал:

«Бидар стоит в величественном уединении, среди зеленой равнины, и слепой барабанщик в наубат-ханэ по сей день меланхоличным рокотом своего барабана салютует утренним и вечерним зорям».

Большая медресе (духовная школа) является, пожалуй, самым замечательным историческим памятником Бидара. Она была построена в 1472 году, как раз в то время, когда Афанасий Никитин проживал в Бидаре. Строили ее архитекторы, бывавшие в Самарканде, так как здание во многом похоже на медресе знаменитого среднеазиатского ученого — монарха Улугбека. Как учебное заведение она не имела равных во всей тогдашней Индии.

Вероятно, только что отстроенная медресе могла поразить кого угодно своей красотой и величием. Она была настоящим чудом средневекового архитектурного искусства. Весь ее громадный фасад представлял собой щит из синих и зеленых глазированных плиток, ярко сверкавших на солнце. Минареты тоже были украшены плитками, расположенными в виде зигзагообразных линий. Обширный двор медресе был занят низкими длинными строениями с массой келий, в которых жили студенты и профессора, съезжавшиеся сюда со всего Востока. Медресе располагала обширной библиотекой с массой ценных книг и манускриптов. Обучение, одежда и питание в ней были бесплатными.

В 1696 году, то есть через двести двадцать пять лет после ее постройки, медресе постигла судьба афинского Парфенона. Военачальники Аурангзеба, захватившие город после разгрома деканского султаната Биджапура, хранили в ней боеприпасы. По чьей-то оплошности произошел взрыв пороха, и весь фасад великолепного здания и правый минарет рухнули на землю в виде бесформенных обломков.

Медресе представляет собой огромный замкнутый прямоугольник, все четыре стороны которого прорезают посередине высокие сводчатые ворота с круглыми башенками. Наружные окна забраны каменной решеткой. Согласно старинной восточной манере строительства подобных сооружений, фасад медресе обращен внутрь, во двор.

Мы вошли в этот двор через обширный пролом. Правая, развороченная взрывом сторона фасада медресе, ничем не защищена от дождей и ветра. Чтобы сохранить то, что осталось от этой части здания, д-р Яздани в свое время подвел под ее перекрытия квадратную каменную колонну, которая по сей день честно несет свою службу.

Изнутри здание выглядит как конгломерат арок. Вплоть до крыши подымаются арочные ворота. Внутренние стены между ними украшены тремя ярусами арочных широких окон. Геометрически правильные контуры здания, величественные арки придают медресе очень красивый и торжественный вид.

Мы обследовали все три ее этажа и нашли несколько вместительных аудиторий и множество небольших комнат, в которых когда-то шли занятия. В нижнем этаже уцелевшего левого крыла находится мечеть. Медресе могла бы поспорить со многими современными зданиями по обилию света и воздуха в аудиториях и обширных коридорах.

Осмотр здания был завершен карабканьем на высоченный минарет. На огромной высоте было как-то неприятно на сердце, несмотря на прекрасный вид открывавшегося оттуда города. Для подъема на вершину минарета служит старинная, очень тесная винтовая лестница с крутыми ступеньками. В стенах лестничного тоннеля тут и там проглядывают куски деревянных стропил. Древесина стропил похожа на старый засохший воск. Несмотря на свой пятисотлетний возраст, она еще достаточно крепка и надежна.

Так в общих чертах выглядит ныне медресе — примечательный памятник средневекового индийского зодчества, некогда крупнейший центр образования на Декане.

Осталось добавить несколько слов о строителе медресе — великом визире (премьер-министре) Бахманидов Махмуде Гаване, с которым знаком был некогда Афанасий Никитин. С его именем связана целая эпоха в истории государства, длившаяся с 1466 по 1481 год. В это время могущество империи Бахманидов достигло зенита.