Вячеслав Крашенинников - По Декану

Чтобы рассмотреть устройство бастионов, мы забрались на Бари топ ка бурдж (Бастион большой пушки). С бастиона отлично видна была все та же низина, уходящая в синеющие дали. Бари топ (Большая пушка) смотрит туда своим широченным зевом.

Древняя пушка, сделанная искусными бидарскими оружейниками, имеет громадный вес и колоссальные размеры: длина ее пять-шесть метров, а диаметр жерла более полуметра. Тело ее оказалось склепанным из толстых железных брусьев. При Бахманидах пушка покоилась на мощном вращающемся штыре, который выступает из тела бастиона, но сейчас она просто лежит на платформе бастиона.

На жерле пушки выгравированы все данные о ней: сколько нужно закладывать пороха, какого веса требуется ядро. Персидские письмена золотом по железу сильно пострадали. От благородного металла, конечно, ничего не осталось: его выковыряли ножами и гвоздями местные жители и туристы.

Заинтересованный наличием на вершине бастиона углубления, выложенного камнем, я решил, что древние артиллеристы хранили в нем порох и ядра. Оказалось, что это не так.

— Во время боевых действий в каменное углубление наливали воду, — объяснил Саэд Мохаммед. — Пушкари прицеливались, поджигали фитиль и… ныряли в воду. Их уши не выносили рева этого чудовища.

На обратном пути между мечетью и воротами Гумбад Дарваза мы осмотрели позднейшие постройки бидарской крепости, которых не мог видеть Афанасий Никитин, потому что их воздвигли Бариды.

Очевидно, незначительные князьки Бариды чувствовали себя неуютно в могущественных постройках крепости. Тахт Махал, наверное, казался им слишком величественным, и они заняли для своих нужд уголок крепости возле ворот Гумбад Дарваза. Под громадным баньяном там можно видеть вместительные сипайские бараки, и среди них павильон Рангин Махал с его широко известным Шах нашин (шахским местом), где сидели на троне Бариды.

По сравнению с громадными постройками Бахманидов Рангин Махал выглядит совсем маленьким. К нему ведет небольшая веранда с деревянными колоннами и балками, укра шенными не слишком изящной резьбой. Харун Хан Ширвани считает их скверной копией резьбы по дереву, какую можно встретить в старинных храмах Чалукьев.

Войдя через узкие двери в Шах нашин, мы оказались в тесной комнате, стены которой украшены красивыми глазированными плитками и яркими каллиграфическими надписями. Здесь вершили государственные дела Бариды. Трон их не сохранился. На уровне пола помещения находятся низенькие, похожие на собачьи лазейки окошки, глядящие на пустырь.

Единственной и по-настоящему красивой достопримечательностью Рангин Махала является великолепно сохранившаяся каллиграфическая персидская надпись над самой дверью, лицом к которой сидел на троне ее создатель, самый сильный из Баридов — Али Барид. Придворные каллиграфы вырезали строки хвалебной оды Баридам на плоском куске черного мрамора и заполнили вырезы искусно подобранными кусочками из створок перламутровых ракушек. Черный камень и сияющий перламутр дают чарующий эффект и весьма украшают скромный аудиенц-зал Баридов.

Из крепости мы поехали посмотреть на последние пристанища Бахманидов и Баридов.

Выехав из ворот Бидара, автомобиль долго спускался на тормозах с крутого обрыва в низину, которая оказалась настоящей каменной пустыней. Камни покрывают там всю землю, делая ее непригодной для пахоты.

В пяти километрах от Бидара, рядом с деревенькой Аштар, в заросшей высокими деревьями уютной лощинке, выстроившись в линию, стоят мавзолеи Бахманидов. Похожие с высоты «ласточкина гнезда» на кегли, они оказались весьма внушительными постройками.

Мавзолеи (их более полдюжины) могут служить наглядным доказательством того, как постепенно слабели Бахманиды. Первый самый красивый мавзолей принадлежит Шихаб-уд-Дину Ахмед Шаху, который перенес сюда столицу из Гульбарги. Мавзолеи его преемников Ахмеда Второго и Хумаюна — точно такого же размера, но попроще. Когорту замыкают скромные постройки, в которых покоятся останки последних Бахманидов — Валиуллы и Калимуллы.

Самый старый мавзолей Шихаб-уд-Дина Ахмед Шаха — высокий прямоугольник с поставленным на него низким цилиндром, увенчанный громадным овальным куполом со шпилем, — сохранился лучше остальных.

Построил его архитектор Шукрулла из Казвина. На стенах мавзолея можно видеть три яруса неглубоких ниш в виде арочных окон. Со всех сторон в него ведут большие и высокие деревянные двери. Фасад облицован синей плиткой.

Изнутри мавзолей представляет величественную картину. Мы вошли в полутемное, чрезвычайно высокое помещение, освещаемое лишь через дверь, и остановились перед массивным надгробием. У изголовья виден закопченный светильниками камень, скромные приношения. Над надгробием и бархатным покрывалом висит на веревках защитный матерчатый навес. К стенам жмутся еще несколько надгробий — вероятно, ближайшие родственники шаха.

Самое интересное в мавзолее — чудесные росписи, сплошь покрывающие его стены и потолок. Росписи были выполнены под руководством известного средневекового каллиграфа Магхиса из Шираза. Он покрыл стены мавзолея именами пророка Мохаммеда и четвертого калифа Али, изречениями из Благородного Корана, суфийскими стихами. Учитывая постоянную темноту в помещении, Магхис применял киноварь и темно-голубую краску как общий фон и писал по нему золотом. Тут и там среди надписей видны вкрапленные в стены яркие камни, иные из них большой ценности.

Знатоки утверждают, что среди росписей этого мавзолея — блестящего памятника каллиграфического искусства средневековой Индии — можно найти все стили написания арабских букв. Утверждают также, что каллиграфия в нем очень схожа с каллиграфией мавзолея Тамерлана.

Немало усилий для реставрации росписей мавзолея приложил д-р Яздани. Росписи были бережно вымыты, потускневшие камни подчищены. И древний памятник обрел почти прежнюю красоту. Только в одном верхнем углу муссонные ливни сильно попортили росписи на потолке. Там уже нельзя было ничего сделать.

При внешнем осмотре мавзолея Ахмеда Шаха мы заметили на его стенах свежие росписи в типично хиндуистском духе. Нас заинтересовало, почему хиндуистские росписи оказались на мусульманском памятнике. Оказалось, это были следы недавнего урса. Отмечать годовщину смерти Ахмед Шаха приходят десятки тысяч паломников со всего Декана. Причем день урса назначают не по мусульманскому календарю, а по хиндуистскому. На урсе всем распоряжается джангам — глава хиндуистской секты лингаятов из-под Гулбарги, который является сюда с толпой своих людей и целым караваном верблюдов и лошадей. В дни урса джангам входит в мавзолей с оркестром. Его люди трубят в раковины, разбивают у изголовья надгробия кокосовые орехи, кладут цветы — все так, как это делают хинду на своих праздниках. Но странное дело, джангам одет как ортодоксальный мусульманин. На голове у него шапка дервиша, в руке палка, на теле просторная одежда мусульманского святого!