Вячеслав Крашенинников - По Декану

Многие современные историки утверждают, что великий визирь Бахманидов был одержим идеей прославить свое имя. Его обвиняют в организации кровавых грабительских походов на соседние государства, в стяжательстве колоссальных богатств, а также в узурпации власти (за что он и был зверски зарезан по приказанию Мохаммеда Шаха). Даже строительство медресе он затеял якобы с единственной целью прославиться среди современников.

Очевидно, все это верно, но бесспорно и то, что Махмуд Гаван был широко образованным человеком, неплохим поэтом и большим ценителем художественного слова. Он понимал толк в литературе, и, говорят, не было лучшего средства добиться его расположения, чем преподнести ему в подарок какой-нибудь ценный старинный манускрипт. Благодаря его заботам медресе процветала.

От медресе мы решили съездить и на могилу Махмуда Гавана, которая находится на окраине Бидара. По обе стороны дороги виднелись манговые рощи и поля. Тут и там попадались на глаза заброшенные крошечные древние мечети. Иные из них давно обратились в груды мусору.

Когда мы подымались на пригорок к могиле премьер-министра Бахманидов, моросил дождь, по небу катились сизые тучи. Весь горизонт был затянут дождевыми полосами. По дороге нам попалось несколько глубоких карьеров, откуда в древности добывали красный песчаник. Они были полны водой. Один из таких размытых карьеров успел превратиться в озеро. Вода в нем была густо-красная.

Могила Махмуда Гавана оказалась сравнительно скромной. Это была обнесенная железными перилами размерами десять на пятнадцать метров каменная платформа, на которой стоит несколько высоких надгробий. Окрестные крестьяне хинду превратили могилу в свое святилище. Ниша в изголовье надгробия густо закопчена светильниками, замаслена. Кругом лежат остатки приношений душе усопшего. Традиция длится уже полтысячи лет.

Широкая, испещренная персидскими буквами мраморная доска рассказывает о Махмуде Гаване, его роли в государстве Бахманидов и об обстоятельствах его гибели. Доску эту полвека назад поставил кто-то из семьи низамов.

Неверно было бы, впрочем, утверждать, что город Бидар совсем «забыт богом и людьми». О Бидаре очень хорошо знают не только в Индии, но и в Англии, Америке и других странах мира. Этой известностью Бидар обязан своим кустарям, выделывающим так называемое бидри, которое расходится по всей стране и экспортируется за границу.

Изделия бидри можно видеть во многих лавках Хайдарабада. На их витринах взгляд привлекают небольшие изящные поделки из вороненого металла с серебряной насечкой, узорами и художественно исполненными рисунками. Среди изделий бидри можно найти портсигары, небольшие шкатулки, кувшины и массу всевозможных безделушек, радующих глаз своей красотой и изяществом форм. Они никогда не ржавеют и не подвергаются окислению, но при падении разбиваются на куски.

Бидри появилось на свет лет пятьсот тому назад. Искусство насечки золота и серебра на медной и стальной основе занесли на Декан пришельцы из Аравии и Ирана. В Бидаре это древнее искусство претерпело изменения. Вместо меди и стали бидарские умельцы применяют в качестве основы сплавы цинка и меди.

Здешние кустари передавали секреты производства бидри из поколения в поколение. В старину спрос на бидри, особенно на кувшины, был велик. Деканская знать верила, что темный металл очищает воду.

Когда мы подъезжали к мастерским по выделке бидри, о близости их можно было догадаться по частым и легким ударам по металлу. Под навесами мастерских, сложив ноги калачиком, сидели на старых матах мастера и колдовали над чем-то при помощи молоточков и небольших узких зубил.

Управляющий одной из мастерских показал все процессы изготовления бидри. В задней части мастерской один из кустарей плавит в тигле медь и цинк и затем льет сплав в форму из специальной красной глины. Сплав остывает довольно быстро. Ловкий парнишка, разломав форму, вытаскивает на свет божий неуклюжую с заусенцами заготовку будущего изделия. Следующий кустарь снимает с заготовки лишний металл, чистит ее напильником и полирует шкуркой, пока она не приобретет требуемой формы. Процесс этот не отнимает много времени, так как литейщики очень искусны.

Далее следует первичное чернение. Мастер берет в руки неказистую и некрасивую на вид заготовку и слегка нагревает ее. Затем он макает тряпицу в черепок с какой-то бурой жидкостью, мажет ею заготовку, и та почти мгновенно принимает густо-темный дымчатый цвет.

Затем на сцену выступает художник. На вороненую поверхность будущего изделия он специальным шилом наносит рисунок: волнистые линии, узоры, цветы, сценки из росписей Лджанты и Эйлоры и так далее.

Дальше следует самый ответственный процесс. При помощи специальных стамесочек и молотков мастер, согласно рисунку, делает на поверхности изделия узкие и глубокие вырезы и загоняет в них тонкую серебряную проволоку. Этот процесс сложен и очень трудоемок. Иную вазу мастер обрабатывает до двух месяцев, пока не добьется совершенства в узоре или рисунке. Почти готовую вещь долго полируют и начищают, пока она не станет идеально гладкой и ровной.

Наконец изделия чуть-чуть нагревают, снова воронят и осторожно полируют смесью кокосового масла и древесного угля. На его вороненой поверхности четко выделяются блестящие белые линии серебряного рисунка.

— Откуда вы берете материал для своих изделий? — спросил я управляющего.

— Цинк и медь привозные, а серебро свое.

— А что за бурая жижа в черепке? Это не краска?

— Нет, нет! Это особый раствор. Мы делаем его из селитры и земли, которую добываем из одного потаенного местечка в бидарском форте. Если тряпкой с этим раствором потереть нагретое изделие из сплава меди и цинка, то оно мгновенно темнеет.

— Чем это объяснить?

Управляющий пожал плечами.

— А кто его знает. Чернеет, да и все тут. Вот, выберите для себя что-нибудь на этой витрине, — указал он на шкап-чики, сплошь уставленные изделиями бидри.

Я выбрал несколько вещиц, которые храню как память о старинном городе.

С Шэш Рао сахибом — мэром Бидара — мы встретились утром в последний день нашего пребывания в городе. Он поймал нас на городском базаре, где продавались овощи и фрукты. Из небольшого черного автомобиля, который остановился у рыночных ворот, выбрался пожилой человек в тяжелых темных очках и матерчатой шапочке в виде пилотки. Это и был Шэш Рао сахиб.

— Очень рад видеть вас в своем городе! — сказал он, пожимая нам руки, — Вы знаете, совсем недавно я побывал в вашей стране, в городе Калинине, на открытии памятника вашему смелому соотечественнику Афанасию Никитину. Памятник ему поставили великолепный! Так как я мэр города Бидара, где был однажды Никитин, то меня пригласили в Россию и приняли превосходно. Было уже холодно, и городской совет одел меня в такое тяжелое пальто и такую лохматую шапку, каких я никогда не видел. Мне показали весь город Калинин и его окрестности, надавали много подарков и альбомов — словом, это было чудо гостеприимства, которого я никогда не забуду. Приезжайте в два часа в мэрию. Мы устроим прием в вашу честь.