Франко Проспери - На Лунных островах

Не теряя ни минуты, она решила спасти то, что еще осталось от этого ценнейшего экземпляра, и приказала содрать с рыбы кожу и как можно лучше препарировать ее. Затем она написала обо всем профессору Дж. Л. Смиту — крупнейшему южноафриканскому ихтиологу. Он окрестил рыбу Latimeria chalumnat в честь девушки, которая сделала это удивительное открытие, и констатировал факт величайшего сходства между вымершими и живущими ныне кистеперыми рыбами.

Как ни трудно этому поверить, но по первой же фотографии латимерии можно было установить потрясающее сходство между этой рыбой и талантливыми реконструкциями палеонтологов. Факт этот лишний раз подтверждает огромное значение и необычайные возможности этой отрасли биологической науки.

Тем временем на месте, где была обнаружена удивительная рыба, Южноафриканский гидробиологический институт организовал дальнейшие интенсивные поиски. Профессор Смит самым тщательным образом исследовал в этом районе каждый уголок, но ему так и не удалось больше обнаружить никаких следов кистеперой рыбы. Пятнадцать лет продолжал он поиски у берегов Восточной Африки, но, если б он не столкнулся с капитаном Хантом, он, вероятно, и по сей день еще разыскивал бы знаменитую кистеперую рыбу.

Капитан Хант был типичным представителем того специфического разряда моряков — любителей приключений, которые бороздят на своих шхунах прибрежные воды Индийского океана. Он был человек симпатичный и предприимчивый, и оба эти качества позволяли ему с успехом вести торговлю различными товарами на Мадагаскаре, Коморских островах и африканском побережье.

Встреча двух героев нашего повествования произошла в Дурбане, на восточном берегу Южной Африки. Во время завязавшегося между ними разговора ихтиолог рассказал капитану о рыбе, которая стала уже его манией, и, между прочим, показал ему фотографию, сделанную в первый же момент.

— Знаю я этих рыб, их полно на Коморских островах! — воскликнул Эрик Хант, рассматривая изображение.

Профессор Смит стал терпеливо объяснять своему собеседнику, что животное это чрезвычайно редкое, может быть, даже уникальное. Он, вероятно, спутал его с какой-нибудь другой, похожей рыбой.

— Нет, нет, — упорно настаивал мистер Хант. — Уверяю вас, что целакантус, как вы его называете, очень часто встречается на Коморских островах. Я даже могу сказать вам, что островитяне используют его шершавую чешую для зачистки велосипедных камер.

Упоминание о больших и шероховатых кусках рыбьего панциря заставило профессора вздрогнуть. А что, если капитан говорит правду? Тем не менее то ли потому, что пятнадцатилетние безрезультатные поиски превратили профессора Смита в скептика, то ли потому, что он знал способность своего собеседника увлекаться, особого значения этим сведениям он не придал.

Все же он передал капитану фотографию рыбы.

— Пройдет немного времени, — пообещал мистер Хант, слегка уязвленный недоверчивостью ученого, — и я вам предоставлю верные доказательства.

И ушел.

Капитан Хант отправился на Коморские острова. Умелый делец тщательнейшим образом продумал план предстоящей «операции целакантус» и прежде всего заказал сотни копий фотографии, предоставленной ему ихтиологом. И вот во всех общественных местах, на стенках домов, на стволах деревьев, повсюду на островах появилась удивительная фотография с подписью: «Всякому, кто сообщит о поимке или же сам поймает изображенное здесь животное, будет выдана премия в размере десяти тысяч франков».

Иронические улыбки играли на губах французских поселенцев и натуралистов из Центрального института в Тананариве на Мадагаскаре. Да и возможно ли было не смеяться над этим комичным объявлением? Все равно, как если бы на улицах Рима, Парижа или Лондона появилась фотография динозавра с подписью, подобной той, которой мистер Хант снабдил фотографию целакантуса.

Дело это вызвало всеобщее веселье на Коморских островах, но тут произошло событие, прогнавшее с уст скептиков издевательские улыбки. Несколько рыбаков с острова Анжуан приехали к капитану Ханту и привезли ему рыбу, точно соответствующую опубликованному изображению. После пятнадцатилетнего перерыва появился второй целакантус, на сей раз благодаря настойчивым поискам предприимчивого моряка.

Не колеблясь ни секунды, капитан Эрик Хант с тем спокойствием, которое испытывает человек, совершенно убежденный в собственной правоте, телеграфировал профессору Смиту: «Латимерия поймана. Приезжайте за нею».

Повторять приглашение не потребовалось. Ихтиолог информировал обо всем правительство, получил в свое распоряжение самолет и прилетел на Анжуан. Там он пробыл ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы отблагодарить и вознаградить своего удивительного помощника, а затем с драгоценной рыбой быстро отправился на родину.

Это происшествие комментировала печать всего мира. В газетах и журналах появлялись самые невероятные заголовки: «Выужена морская рыба, возраст которой исчисляется миллионами лет», «Предок человека в рыбацких сетях», «Поймано живое ископаемое» и т. п. Шумиха привлекла внимание общественности к недавнему событию. О профессоре Смите и капитане Ханте заговорили миллионы людей. «Операция целакантус» начинала превращаться в коммерческое мероприятие. Повсюду в страшной спешке стали готовить ихтиологические экспедиции на Коморские острова.

Видя всю эту свистопляску, французские власти были крайне раздосадованы действиями доктора Смита, который успел вывезти с их территории такое сокровище.

Через несколько месяцев после этих событий одна иностранная зоологическая экспедиция, а именно наша, отчалив от африканских берегов, высадилась на Коморских островах.

Собственно говоря, наша экспедиция была организована еще задолго до того, как латимерия сделала этот небольшой архипелаг, затерянный в водах Мозамбикского пролива, центром всеобщего внимания. Но французские чиновники, наученные горьким опытом, встретили нас с недоверием, вместо того чтобы проявить по отношению к экспедиции дух плодотворного сотрудничества. И только под конец, убедившись, что ихтиологические изыскания итальянских ученых проводятся на мелководье, вдали от тех глубин, где была выловлена доисторическая рыба, они поверили в наши добрые намерения.

Мы уже целый месяц путешествовали по архипелагу, когда, опять-таки у Анжуана, 25 сентября произошло событие, вновь возбудившее интерес к «живому ископаемому». Местные рыбаки выловили еще один экземпляр латимерии. Теперь у Франции был свой экземпляр прославленного животного! Этот случай доказывал также, что кистеперая рыба — не такая уж исключительная редкость, как полагали ранее.