Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

В Сингапуре, накрахмаленном и довольно шаблонном городе, обладающем внешней привлекательностью Дубая и столь же изнуряющей жарой, заняться было почти нечем. Все здесь было комфортно, эффектно и стерильно, но после трех дней прогулок мимо красивых отелей, поедания риса с курицей и бесконечных жалоб на жару мы были рады вновь отправиться в путь. Величественный старый вокзал в районе Танджонг Пагара больше не работал, поэтому мы вернулись обратно в Джохор-Бару, где мне вспомнилась история, рассказанная сэром Харольдом. Когда я их навещала, он и его жена Салли готовились к прибытию Микио Киношита, инженера Императорской армии, который был надзирателем на Железной дороге смерти. Они никогда раньше не встречались, но сэр Харольд посмотрел документальный фильм, в котором Киношита выразил раскаяние и желание встретиться с бывшими британскими военнопленными, и немедленно пригласил его и его внучку в Лондон.

– Мы пригласили его, потому что я верю, что невозможно долгое время кого-то ненавидеть, – сказал сэр Харольд. – Если ты это делаешь, это вредит только тебе, а не им. Более того, самое ужасное – плохо относиться или ненавидеть целую нацию, религию или группу людей – будь то журналисты, политики или банкиры. Это полный бред, я считаю, что в любой группе людей, любой стране, вообще где угодно в равных пропорциях есть хорошие, плохие и нейтрально настроенные. В любом случае, – продолжил он, – в те дни, когда нас освободили или, вернее сказать, бросили в Чанги, пленниками стали японцы. Их толпами вели от острова Сингапур по дамбам в Джохор-Бару, и я помню, как один из наших солдат крикнул своим товарищам – там была группа, которая наблюдала за японцами: «Посмотрите на этих бедняг… теперь настала их очередь». Именно это и приводит меня к подобным выводам. Мне встретилось много хороших японцев, и я мог бы еще долго рассказывать об этом, но обобщения я терпеть не могу.

Так я поняла, как сэр Харольд смог пережить выпавшие ему испытания. Он не позволил мучениям повлиять на него на личном уровне и отказался позволить гневу и разочарованию заглушить лучшее в себе.

В Джохор-Бару мы сели в поезд до Куала-Лумпур, в котором было чертовски холодно, и на этот раз я взглянула на джунгли по-новому, пытаясь представить, что происходило в сознании сэра Харольда и других 659 человек на борту его поезда, когда они путешествовали по стране. Сознавая лишь то, что они неделю провели в поезде, мужчины понятия не имели о том, куда их везли, полагая, что местом назначения является Чиангмай. Тем не менее за несколько дней до отъезда ходили слухи, что на самом деле пункт назначения – северная Малайя. Оторванного от чтения Флобера, Остен и Хемингуэя и применения борной кислоты от волдырей на ногах сэра Харольда погрузили в поезд. Он полагал, что причина переезда заключалась в нехватке еды на острове Сингапур и что там, куда они едут, будут обильные съестные запасы, а также граммофоны, одеяла и противомоскитные сетки. Во время путешествия на нескольких поездах с пересадками обратно в Бангкок я проводила время, выпивая одну чашку какао за другой, не обращая внимания на прежде очаровывавшие пейзажи, за чтением мемуаров сэра Харольда, в которых подробно описывается поездка на поезде к девяти кругам ада, где большинству людей предстоит умереть:

«Условия во время железнодорожного переезда из Сингапура в Сиам. Пять дней и ночей, из поезда разрешено выходить на 30 минут два раза в день. Туалетов не было и в помине, справлять нужду приходилось прямо в дверной проем вагона, при этом кому-то нужно было держать тебя, чтобы не выпал. Большинство пассажиров были больны дизентерией и очень слабы, так что многие, кто не мог встать, просто испражнялись там же, где они лежали, и условия в вагонах вскоре стали невыносимыми. Поспать ночью удавалось совсем немного или не удавалось совсем, а днем в цельнометаллических вагонах температура достигала своего пика, людей внутри было слишком много, чтобы всем одновременно принять горизонтальное положение. Ужасное зловоние. Редкое событие – покупка продуктов питания на станциях; в основном яйца, папайя».

Определенный отрезок «Железной дороги смерти» ремонтировался уже более месяца, и, не будучи уверенными, что поезд до Нам Тока вообще курсирует, мы приехали на тук-туке на вокзал Бангкок Тонбури ранним утром, чтобы успеть купить билеты, опасаясь худшего. В здании вокзала, в котором было три окна, несколько скамеек и рифленая крыша, кроме нас, никого не было. Онлайн-табло сообщало, что поезд должен отправиться утром, но в практическом плане это ничего не значило. На окнах были опущены ставни, мы, испытывая тревогу, бродили рядом. За нашими плечами было уже более сорока поездов, и, проехав столь значительное расстояние, я даже не осмеливалась подумать о разочаровании, которое постигает, когда просто не смог попасть на поезд: это было сродни приезду в Лувр, откуда только что увезли в другой музей «Мону Лизу» . На другой стороне дороги женщина скребла по дну тяжелой железной сковороды вок, доливая в нее рыбный соус нампла и бросая целые горсти кориандра и пророщенной сои. Фантастический запах доплыл до того места, где мы стояли, но второй завтрак был запланирован только через час. Есть свод неписанных правил, которых стоит придерживаться во время путешествия, одно из них – есть, когда еда в доступе, потому что никогда не знаешь, когда такая возможность представится снова. В Таиланде следовать этому правилу было нелепо и опасно. Здесь нельзя пройти и несколько метров, чтобы не встретить очередную даму с подвернутыми рукавами, которая жарит лапшу или переворачивает блинчики. Даже на клочке тротуара размером с почтовую марку – если можно было разжечь пламя – стоял продавец, жаривший сатэй [18] Сатэй – тайское блюдо, представляющее собой мясо со специями на палочке. . В результате Джем и я в течение последних нескольких недель раздулись до такой степени, что сейчас с трудом влезали в свою одежду. Хотя с таким количеством набранного веса можно было справиться всего за один приступ диареи.

Мы ехали в поезде. Напоминающие ржавые и старые строительные бытовки на колесах, его вагончики прибыли на вокзал около 8 часов утра, вызвав суету на платформе, где кружили молодые тайские семьи, кричали, залетали в поезд и выпрыгивали из него, расставляли сумки и подсчитывали детей – не забыли ли кого снаружи. Поезд держался только на ржавчине и надежде – казалось, если чихнуть погромче, он развалится. Вагоны имели необычную планировку с длинной скамейкой сбоку и огромным пустым пространством посередине. Пройдя по вагону, железнодорожный служащий выпрыгнул наружу и поднял зеленый флаг, мы в это время открывали закрытые им окна. Поезд тронулся, я откинулась в кресле, испытывая облегчение и сильное волнение – поезд ехал по городу, сигналя без остановки. Ощущениям не суждено было продлиться долго, через час что-то сломалось, и мы остановились на путях, окруженных высушенными солнцем полями, в самом же поезде беспрестанно ныли дети. Ветер дул сквозь открытые окна, что не давало оценить степень жары в вагоне, вместе с ним залетела армия комаров, которые тут же облепили уязвимые участки тела. В подобных ситуациях всегда объявлялся самопровозглашенный лидер, который выглядывал в дверь вагона и выдвигал массу уверенных версий о причине поломки, ни одна из которых не была правильной. Тон, отец двух маленьких девочек в оранжевых платьях, взял на себя эту роль в этот раз и выпрыгнул на пути, пока все остальные наблюдали за ним из окон. Довольный таким вниманием, Тон вернулся несколько минут спустя, качая головой и размахивая руками, толпа окружила его, чтобы узнать новости.