Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

Незадолго до проведения мемориальной церемонии атмосфера стала напряженной. Премьер-министр Синдзо Абэ был на грани введения закона, который обязывал бы пацифистскую Японию перевозить ядерное оружие иностранных государств, и протестующие собирались здесь, чтобы обличить его в лицемерии. В 08.15, в момент падения бомбы, прозвучал колокол мира. Воздух был очень влажный, и, как только толпа затихла, с деревьев разнесся стрекот цикад, будто миллион крошечных маракасов. Я взглянула на пустое небо: в этот момент над головой пролетел самолет, и я содрогнулась, понимая, что кто-то в тот самый день так же посмотрел на небо, увидел самолет и не придал этому никакого значения, ничто не предвещало произошедшего мгновения спустя кошмара. Трепетание голубиных крыльев нарушило тишину, и по толпе прошли радостные возгласы. За три дня до этого мы прошли через Перевал адского пламени и стали свидетелями пережитков японского зла, но здесь я стояла и оплакивала японские души. Человеческая способность навредить друг другу настолько велика и непреодолима, что мы обречены постоянно совершать одни и те же ошибки. Хиросима поднялась из пепла и расцвела, превратившись в зеленый, процветающий город, наполненный барами, кафе и детьми в кроссовках Nike, но отпечаток случившегося все еще тлел под их подошвами.

Мы обзавелись двухнедельным железнодорожным абонементом и прибыли в Осаку в 2 часа утра накануне, и у нас было всего несколько часов, чтобы успеть поспать в капсульной гостинице, прежде чем отправиться на церемонию на высокоскоростном поезде «Сакура» в Хиросиму. Номера-капсулы, подняться в каждый из которых можно было по выдвижной лестнице, по длине едва вмещали односпальный матрас, а по ширине места было не больше, чем на размах рук взрослого человека. Я обычно наслаждалась сворачиванием в клубочек в замкнутых пространствах, но в капсуле почувствовала себя так, будто легла спать в холодильной установке морга, где мертвые тела лежали бок о бок, сложенные одно над другим. Я впервые была в этой стране и была готова добровольно попасться в потребительские ловушки современной Японии: строила головокружительные планы по посещению котокафе и ресторанов с роботами, но мрачность Хиросимы поумерила мое желание наброситься на торт матча [21] Матча (маття) – японский зеленый порошковый чай. с сиамским котенком на коленях – по крайней мере, на время. У каждой страны за спиной есть история войн, но Япония застала меня врасплох. Вопиюще бесчеловечное использование бомб оставило рваную рану в японской душе.

Перелистывая свои записи, я перечитала последнюю строчку рассказа Тецуси. Хотя поезда спасли ему жизнь, ирония была в том, что они также создали уникальную концентрацию выживших, хотя их и нельзя назвать счастливчиками, известных как нидзю хибакуся (что дословно означает «двойная бомба»). В отчаянном желании сбежать из Хиросимы и добраться к своим близким примерно 300 человек сели в два разных поезда до Нагасаки, среди которых оказался и двадцатидевятилетний Цутому Ямагути. Цутому был преисполнен решимости воссоединиться со своей женой и пятимесячным сыном, но его выживание было еще более примечательным, учитывая тот факт, что он был единственной жертвой, оказавшейся в обоих эпицентрах, в результате взрыва которых погибло более 210 000 человек. В 2009 году он был официально признан единственным человеком, пережившим две атомные бомбардировки, но умер год спустя от рака желудка в возрасте девяносто трех лет. Сейчас мы собирались встретиться с его дочерью Тосико Ямасаки, которая, как и Тецуси, боялась, что история ее отца будет забыта, если она не продолжит быть его устным биографом.

Поезд Kodama Super Express выскользнул с вокзала в Хиросиме, с гулом набирая обороты. Я привыкла к тому, что поезда трогаются с толчками и глухим стуком, но здесь я с удивлением оторвалась от своего блокнота и увидела, как платформа проплывает мимо, а движение абсолютно не чувствуется. Впервые в жизни я смогла дописать предложение целиком в движущемся поезде. Будучи студентом, мой отец путешествовал по Японии и рассказал мне, что «Синкансэн» едет так плавно и гладко, что можно поставить монету на ребро на горизонтальную поверхность, и та не упадет. Копаясь в обертках от жевательной резинки, квитанциях и увядших цветах, которые я намеревалась засушить под прессом, я нашла одну из сочинских памятных монет, подаренных Сашей, на дне своей сумки, и поставила на столе перед собой. Поезд со свистом повернул и вошел в тоннель, а монетка осталась в вертикальном положении. Еще один «Синкансэн» пролетел мимо, из-за чего наш поезд на мгновение качнулся, затем вновь пришел в устойчивое положение и продолжил движение в том же темпе. Монета со звоном упала на плоскую сторону, и я, вздрогнув от резкого звука, прижала ее сверху рукой. В вагоне стояла тишина, которую нарушал только свист ветра, пассажиры хранили молчание.

Я выглянула в окно и увидела, как вечернее солнце то появляется, то исчезает за высотными домами, на горизонте разлились краски заката. Осыпанный шрапнелью, Цутому Ямагути сел в поезд на станции Ниси-Хиросима и отправился в Нагасаки, а город остался пылать за его спиной. Он покинул Хиросиму 7 августа, на следующий день после взрыва первой бомбы, и прибыл на следующий день в Нагасаки, за день до взрыва второй. Когда мы проехали станцию Кокура, я увидела оранжевую букву R, подсвеченную неоном, над отелем Relief (англ. «облегчение») и задалась вопросом, назвали ли его так из-за облегчения, которое испытал город, не попав под вторую бомбардировку. Предполагаемая цель первой в мире бомбы на основе плутония, город Кокура, по счастливой случайности был окутан густым туманом в то утро, когда бомбардировщик B-29, известный как Bockscar, кружил над ним в поисках оружейного завода. Не найдя цель, пилот сдался и развернулся на юг, чтобы поразить завод Mitsubishi в Нагасаки, запасную цель.

Благодаря своей впечатляющей скорости, которая превышала 320 км/ч, сверхскоростные поезда практически оставили ночные переезды по Японии в прошлом, но железнодорожный абонемент дал нам свободу передвигаться по всей стране просто ради развлечения. Прочитав, что район Хаката в городе Фукуока славится своим тонкоцу рамен – одним из наших любимых блюд, – Джем настаивал на том, чтобы мы сделали крюк на пути в Нагасаки, и, находясь менее чем в часе езды от Хиросимы, мы подъехали к вокзалу в Хаката, по сути, проехав 270 километров ради тарелки лапши в свином бульоне. Во время часа пик в метро мне требуется столько же времени, чтобы добраться от станции London Bridge до Bayswater. Но этот крюк определенно того стоил, и с набитыми желудками, сонливостью после сытного обеда и кусочками сладкой свинины, застрявшими между зубов, мы уселись в поезд 885 Kamome Limited Express до Нагасаки, то и дело впадая в дрему, пока поезд огибал края моря Ариакэ.