Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– Мы и не будем ждать, – сказала я. – И спасибо тебе за то, что поехал со мной.

Казалось, никто не спал, по крайней мере, никто, кроме нас. Мы уже привыкли засыпать в поездах и, едва коснувшись подушек, провалились в глубокий и сладкий сон в последний раз. Проснулись мы уже в Париже, ощущая запах свежего кофе и круассанов. У нас было несколько часов на прогулку вокруг вокзала, а затем мы отправились завтракать, когда поезд был на половине пути к Евротоннелю. Джем просматривал мои записи, пока я вгрызалась в лобстера в чесночном масле.

– Семьдесят девять.

– Что?

– Семьдесят девять. Всего мы проехали на 79 поездах.

– Это совсем не смешно. Не подначивай меня.

– Я и не подначиваю, посмотри сама, – Джем развернул мой блокнот ко мне. – Я посчитал все поездки дважды. Пересчитай, если не веришь.

Пока Джем обмакивал кусок хлеба в соус на моей тарелке, я просматривала список поездов, заодно проигрывая в голове все события.

– Ты пропустила один порядковый номер: после 42 у тебя сразу идет 44.

Джем был прав, я нумеровала список второпях, возможно, в одном из поездов и пропустила номер 43, таким образом, наш общий список насчитывал 79 поездов. Мои ладони похолодели. Я планировала это путешествие с хирургической точностью, а в конце концов нас подвели не опоздания или задержки и даже не поломка в пути, а собственный рукописный список. Быстро выпив просекко, я резко отодвинула стул и помчалась обратно в купе.

– Не расстраивайся, – сказал Джем, присевший рядом. – Такую ошибку мог совершить каждый.

– Ты бы мог?

– Не кори себя. Я тоже не заметил. Кроме того – какая разница?

– Да-да, конечно: «Вокруг света на 79 поездах» – звучит просто прекрасно.

– Может быть, мы можем вернуться обратно и проехать на еще одном поезде?

– Это будет уже не то.

В дверь постучали, на пороге появился Патриций с выражением сожаления на лице.

– Прошу прощения, что беспокою, но мне нужно сообщить вам, что мы прибываем на станцию в Кале примерно через 20 минут.

– Спасибо, Патриций, – сказал Джем.

Мое сердце было разбито, я сидела у окна, и дождь только добавлял грустных нот к моему расстройству, ручьи воды мелодично стекали по стеклу. Я смотрела в свой блокнот и в который раз пересчитывала количество поездов, надеясь, что мы все-таки ошиблись. Джем закончил паковать вещи, когда Патриций вернулся снова.

– Мадам, могу ли я забрать ваши сумки? Мы направим их для вас на вокзал Виктория в Лондоне.

– А мы не можем оставить их при себе?

– Нет, мадам, багаж повезут автотранспортом, в пульмановский поезд мы его не переносим.

– Пульмановский поезд?

– Да, мадам. В Кале вас транспортируют до терминала в Кокеле, откуда вы проедете участок пути через Евротоннель. В Кокеле будет пересадка на пульмановский Belmond British. Он похож на этот поезд как две капли воды.

– Будет еще один поезд? Я думала, что мы доедем на этом поезде до самого Лондона.

– Нет, мадам, вам придется осуществить еще одну поездку.

Джем сжал меня в объятиях, а я не верила своему счастью.

– Мне кажется совершенно идеальным стечением обстоятельств то, что наш последний поезд – старый добрый британский пульман.

Еще одним популяризатором пульмановских поездов в наше время стал Джеймс Шервуд, который умудрялся раздобыть их в самых неожиданных местах. Один вагон он приобрел у мастера из Итонского колледжа, два – у коллекционера, долгое время жившего в одном из них, в Эштоне, багажный вагон он обнаружил на севере Англии – тот служил мобильной голубятней. Вагоны перевезли в специально оборудованную мастерскую в Ланкашире, где их отреставрировали и добавили современных деталей: установили электрическое отопление, заменили антикварное стекло на ударопрочное, но в целом внешне они сохраняли идеально воспроизведенный первозданный вид.

Раздвинув тяжелые плюшевые шторы в пульмановском вагоне-ресторане, я откусила от своего сэндвича с копченым лососем и стала любоваться на проносящиеся мимо виды графства Кент. Ничего особенно примечательного в этих видах не было: нереально узкие улочки, деревянные конструкции и сухие листья, покрытые инеем. Но все это было знакомо. Мне не требовалось физически оказаться на этом поле – я и так знала, что оно заболочено, как и не нужно было вдыхать морозный воздух снаружи, чтобы узнать, что он слабо пахнет кострами. Маленькими глотками потягивая чай, я откинулась на бархатное кресло и взглянула в свои записи. На столе тренькнул мой телефон. Я разблокировала его и увидела сообщение от тибетской монахини, которая только что прислала еще одну фотографию улыбающегося Будды. При всех своих минусах социальные сети трансформировали стиль наших путешествий. В былые времена я могла практически не общаться с обретенными в поездках друзьями, изредка интересуясь о том, как у них дела, а теперь оставалась на связи со всеми, с кем познакомилась: с Азаматом из Алматы, с Люси из Тибета, Сюэ из Наньнина, Бобом из Бостона и Карен из Виннипега.

По мере приближения к Лондону становилось все темнее, последние проблески света исчезали на горизонте. Мимо проносились поля, станции, террасы с домами за железнодорожными путями. Поезд приближался к городу с южной стороны, и сейчас мы проезжали Брайтон, Стоквелл и Клэпхэм, фонари на мосту Челси бросали золотые отблески на воду Темзы. Вскоре признаки того, что мы прибываем, были уже повсюду: граффити на стенах, шпалы, сходящиеся в одну линию, – вокзал Виктория уже близко. Со свистом и скрежетом поезд медленно остановился. Выйдя на платформу, я почувствовала, как мой город впитывается в меня снова: голуби, пролетающие над вокзальными перекрытиями, громыхание двигателей, громкий и характерный свист поездов. Регулярно путешествующие пассажиры толпятся у экранов с информацией, кто-то направляется в метро, по пути скидывая газеты в пластиковые мусорные баки. Выйдя из здания вокзала, мы направились к черному такси, чьи фары в темноте освещали дорогу янтарным светом. Все эти семь месяцев и 72 000 километров в пути – что составляет почти двойной размер окружности земного шара – этот город, наш дом, всегда оставался нашим пунктом назначения, он тянул нас обратно, и теперь это стало понятно как никогда. Дом был нашим началом и окончанием, а весь остальной мир лежал где-то между.

Перед тем как отправиться в путь, я часто вглядывалась в карту, утыканную булавками, соединенными нитями пряжи, и исписанную моими каракулями, и думала, понимаю ли, во что ввязываюсь. Но вскоре мои страхи улеглись, настолько сильна была вера, поддержка и энтузиазм окружавших меня людей, которые подбадривали меня с того момента, как я приняла решение, и до того, как книга отправилась в печать. Я благодарю моего прекраснейшего агента Дэвида Гудвина, чья живость и сила духа превратили весь процесс от начала и до конца в абсолютную радость, спасибо тебе, что не поднял меня на смех, когда я заскочила на чашку чая и рассказала о своей идее совершить кругосветное путешествие на поезде. Стать частью семьи издательства Bloomsbury стало большим удовольствием для меня: мою книгу приняли и полюбили, она с самого начала попала в очень заботливые руки, в частности – в руки моего редактора Майкла Фишвика, который разделяет мою страсть к грамматически верно оформленным обособленным обстоятельствам и без чьего участия в книге было бы гораздо больше описаний мерзких подробностей и грязных туалетов.