Айвен Сандерсон - Книга Великих джунглей

Несмотря на изощренные меры предосторожности, предпринимаемые животными для маскировки входа в свои норы, почти всегда можно найти четкие тропы, ведущие наружу и внутрь. Речь идет о крупных животных, таких как пака в Южной Америке и панголины в Африке. Существа меньшего размера ведут себя смелее во всех отношениях. Мне на ум сразу приходят знаменитые муравьи-листорезы американских тропиков. Поскольку это одна из моих любимых тем, я лучше ограничусь кратким описанием, а для более близкого знакомства порекомендую вам свою книгу «Живое сокровище».

Эти невероятные существа являются единственной формой жизни, помимо человека, практикующей сельскохозяйственную деятельность (или агрокультуру, если вы относите выращивание грибов к этой категории предпринимательства). Они питаются в основном выделениями определенных грибов, которые выращивают в теплицах, расположенных в подземных норах. Теплицы сооружаются из постоянно обновляемого запаса свежих листьев и цветов, собираемых муравьями на вершинах деревьев и деловито транспортируемых к муравейнику. Споры грибницы переносятся маткой и рассаживаются специальными «рабочими» в растительные теплицы, где затем должным образом проветриваются, увлажняются или, наоборот, высушиваются, чтобы ускорить рост мицелия. Когда грибница проникает в растительную массу и усваивает ее, появляются «плоды» — грибы на крошечных ножках, начинающие выделять пищу для муравьев. Городская экономика этих насекомых включает всевозможные виды иной деятельности, от которой у человека глаза лезут на лоб. Но сейчас мы интересуемся преимущественно движением в джунглях.

Муравьи-листорезы прокладывают постоянные дороги с подземными переходами, транспортными развязками и некоторыми другими инженерными и топологическими сооружениями, далеко опережающими по совершенству творения человеческих рук. Действительно, на первый взгляд эти трассы в беспорядке разбросаны по окрестностям, как тропы вокруг нор крупных животных, но муравьи имеют гораздо более конкретную цель. Трассы ведут на деревья, по которым бесконечным потоком шествуют муравьи, собирающие листья на большой высоте. Потом «рабочие» спускаются вниз, держа свою ношу на весу как маленькие зеленые паруса, и с торжественной неспешностью возвращаются к муравейнику по проторенному маршруту. Движение четко контролируется муравьями-полицейскими, которые несут службу на перекрестках и патрулируют отряды грузчиков. В случае опасности муравьи-солдаты выходят из гнезда и атакуют нарушителя, даже если это человек или другое крупное животное. Укус такого муравья может оставить на коже аккуратный разрез длиной в четверть дюйма. Муравьиные трассы полностью очищены от мусора, а если что-то падает сверху, команды рабочих немедленно организуются для уборки. Таким образом обеспечивается постоянное движение. Если падает большое бревно или ветка, муравьи-полицейские сразу же устраивают обходы и высылают отряды на расчистку нового маршрута — под новым препятствием, над ним или вокруг него.

Можно ли это назвать слепым инстинктом? Я не понимаю, почему все так утверждают. Лягушки, вылезающие из реки, роющие животные, выходящие на кормежку, даже обезьяны, прыгающие с ветки на ветку в лиственном пологе, действительно могут следовать по известным маршрутам, проложенным по линии наименьшего сопротивления, или просто идти за вожаком стаи. Это одно. Но строительство дорог, которые по сравнению с размерами строителей достигают тридцати миль в длину, — нечто совсем другое. Здесь есть планирование и четкая организация труда. Однажды, после того как я упомянул об этой поразительной способности в радиопередаче, мэры трех городов штата Нью-Джерси пригласили меня поделиться своими находками с ведущими транспортными инженерами. Я согласился, но, несмотря на предоставленные рисунки и фотографии, никто из них так и не смог выяснить, каким образом они (муравьи) организовали встречные линии движения на разных уровнях и в обход друг друга, не прибегая к огромным транспортным развязкам, которые можно видеть на современных автострадах.

Эти муравьи ви-ви (аттиды) живут не только в джунглях. Их разновидности можно обнаружить в самых разных природных условиях, вплоть до штата Нью-Джерси в Северной Америке, но в девственных тропических лесах их деятельность можно наблюдать во всей красе. Однажды мы целый месяц жили над вершиной огромного муравейника, около сорока футов в диаметре, и потратили много времени, наблюдая за их жизнью как днем, так и ночью. Эти существа поражают и озадачивают меня больше, чем любое другое животное, которое я когда-либо изучал.

В джунглях существует два основных источника животной пищи, которые кажутся здесь совершенно неуместными. Один из них улитки, другой — пресноводные крабы. Там, где родился я и большинство моих читателей, крабы подаются на тарелках в ресторане или ползают по пляжу на морском берегу. Мы привыкли думать о крабах как о водных существах, преимущественно обитающих в соленой воде. Однако суша в тропиках усеяна крабами, которые проводят все время на воздухе, на деревьях, в земляных норах или в пресной воде. Разумеется, им нужно возвращаться к воде для размножения, но есть и такие виды, которые избегают рек и ручьев, используя взамен водные резервуары в стволах огромных лесных деревьев. Полагаю, я так никогда и не привыкну к этому, но приходится признать, что так называемые сухопутные крабы образуют значительную часть рациона многих обитателей джунглей, вместе с бесчисленными разновидностями улиток и слизней.

И крабы и улитки тоже имеют свои тропы. Я наблюдал за скрупулезным моллюском-верхолазом, который вечер за вечером поднимался по одной и той же лиане, огибая ее по вытянутой спирали и загадочно исчезая наверху. Я также следил за крабами на деревьях и обнаружил, что они следуют за лидером в огромном количестве — как речные лягушки, терпеливо ожидающие своей очереди выйти на берег. Есть еще совершенно поразительные существа, которые относятся к типу Platyhelminthes , или плоских червей; к ним принадлежит знаменитая планария, изучаемая студентами-зоологами в университетских лабораториях. Некоторые из них достигают огромных размеров и так ярко окрашены в желтые, оранжевые, красные и коричневые цвета, что вы с трудом верите своим глазам, когда наблюдаете за их почти незаметным скольжением по стволам деревьев. Одной из моих обязанностей был сбор и сохранение этих существ, но результаты почти всегда оказывались катастрофическими: они практически бесплотны и растворяются от обычного прикосновения. (В конце концов мы нашли метод их консервации, но при этом они выглядели как полоски старого белья и все их замечательные краски пропадали.) Единственный способ изловить их — положить какую-нибудь гладкую поверхность, по которой они могут скользить, потом стряхнуть в банку и как можно скорее нести к рабочему столу для препарирования.