Айвен Сандерсон - Книга Великих джунглей

Талантливый музыкант способен извлекать из инструмента совершенно поразительные звуки. Трубные кличи слонов, воркование голубей, рев больших кошек или рокот отдаленного грома — это лишь начало. Когда музыкант «разогревается», большая труба действительно начинает выпевать любую мелодию под настроение, которое он вкладывает в нее. Люди в лагере зачарованно слушают, пока звуки молимо кружат над джунглями, то приближаясь, то удаляясь и наконец разражаясь громом над крышей какой-нибудь хижины. Бамбути не имеют более яркой формы самовыражения, более ясного способа изложить свои взгляды на окружающий мир.

Отношение прагматичных и дружелюбных пигмеев к духу молимо (независимо от того, означает ли это слово музыкальный инструмент или же само празднество) характерно для их верований. В этом они не похожи на других обитателей джунглей. Они, пожалуй, более свободны от предрассудков, чем любое другое общество на свете. Их религия очень проста и выражается через веру в божественное величие леса. Были отмечены смутные верования в некоторых духов, но они не оказывают заметного влияния на поведение или образ жизни людей. Они не пытаются воплотить божество леса в древесных или животных тотемах и обращают свои хвалы ко всем великолепным джунглям, не втискивая их в рамки человеческих понятий. И уж во всяком случае, они не видят необходимости в изобретении злых бесов или дьяволов.

Им хорошо известно о предрассудках деревенских жителей, и они с большим остроумием пользуются этими предрассудками с выгодой для себя. Навещая «больших людей», они говорят и ведут себя так, как будто трепещут от ужаса перед каждым из бесчисленных демонов и злых духов, которых боятся негры, наделяющие каждое дерево, корень, животное и лиану в джунглях некими злокозненными качествами. Пигмеи подыгрывают им — несомненно, чтобы те держались подальше от леса. Но у них есть и другая причина.

Пигмеи рассказывают замысловатые истории об ужасных сверхъестественных существах, крадущих у них мясо или мед, которые они несли в дар жителям деревни, или о монстрах, мешающих выполнять поручения негритянских «хозяев». Если история выгодна для них, они могут годами рассказывать ее, про себя потешаясь над доверчивостью рослых недоумков, влачащих жалкое существование на сухих равнинах и не знающих блаженства влажных, тенистых джунглей.

Многие пигмеи заставляют своих сыновей подвергаться мучительной и устрашающей церемонии инициации, существующей у негров. Для деревенских жителей долгое бдение, нанесение ритуальных шрамов на тело и трудные испытания являются суровой необходимостью, рекомендованной невидимыми силами в качестве испытания, которое следует пройти, прежде чем мальчик сможет стать мужчиной. Бамбути не верят в эту чепуху, но гордятся собой. Они хотят показать, что могут совершить все, на что способны «большие люди». Они не внушают своим сыновьям мысли о том, что церемония имеет религиозный характер; скорее для них это грубая игра, через которую должен пройти каждый подросток.

Они изобрели восхитительную разновидность проказ и шутливых проделок, принятых на Западе в канун Дня всех святых, или Хэллоуина, неизменно наводящую ужас на деревенских негров. Забрав свое молимо из укрытия в джунглях, они окружают деревню глухой ночью и наполняют воздух неземными стонами и завываниями, о которых крестьяне потом говорят как о «призраках джунглей». Поскольку духи мертвых для негров страшнее разъяренного леопарда, результат доставляет остроумным пигмеям несказанное удовольствие.

Бамбути прекрасно знают, что их хитрость не будет раскрыта. В маленьких конголезских деревушках еще не родилось отважного негра, который мог бы ночью отправиться за плотный зеленый занавес, отделяющий его дом от джунглей. Для негров достаточно того, что некий дух или монстр производит чудовищные звуки, и они вовсе не хотят познакомиться с ним поближе.

Смерть, пробуждающая суеверный страх у многих вполне цивилизованных народов, для африканских пигмеев является лишь источником горя. Они плачут и даже катаются по земле, но не совершают сложных обрядов и не предполагают, что мертвые могут вернуться обратно, если совершить определенные ритуалы и принести жертвы. Они не верят в колдовство, проклятия и заклинания. Тела умерших хоронят в неглубоких земляных могилах.

У негритосов похороны сопровождаются гораздо более изощренными ритуалами. Андаманцы разработали систему, которую антропологи называют «вторичным погребением», практикуемую и другими первобытными народами по всему свету. Через установленный промежуток времени тело выкапывается и перезахороняется в другом месте — очевидно, с целью оградить умершего от злых духов, собирающихся вокруг. Андаманцы не только делают это, но также носят с собой черепа умерших от одного лагеря к другому.

Монотеизм негритосов удивлял тех немногих пришельцев, которым удалось близко познакомиться с их верованиями. В разумном соответствии с преобладающей погодой в джунглях, они почитают бога Грома: это Карей у малайских симангов и Толандиаи на Филиппинах. Важно отметить, что это божество относится к людям благожелательно, поэтому никто не боится, услышав его голос (за исключением тайфунов и бурь, когда он явно чем-то рассержен). Тогда, или в случае нарушения одного из многочисленных табу, его следует умилостивить — обычно молитвой, небольшими дарами или даже самобичеванием.

Искренняя вера во всемогущество бога Грома не мешает негритосам признавать существование целой орды духов и демонов, обитающих у корней или в древесных стволах, в камнях или телах животных, в воде и на небе. Разгневанного духа можно умилостивить униженными извинениями и молитвами всего племени.

Андаманцы придумали больше сверхъестественных существ, которых следует бояться и почитать, чем их родичи на Филиппинах. Многие из их духов имеют злобный характер и до некоторой степени связаны с мертвыми. Мрачная и усложненная система религиозных верований, созданная этими островитянами, вполне соответствует их унылому темпераменту.

У Призраков Желтых Листьев остались лишь жалкие рудименты того, что некогда было зрелой религией. Они испытывают смутную тревогу по поводу призраков или демонов, которая лишь прибавляется к длинному списку ужасов, пронизывающих их повседневное существование. Они кладут своих мертвецов на бамбуковые помосты, покрытые листьями, и оставляют рядом немного еды, чтобы умилостивить духов. Затем все племя поспешно снимается с лагеря и переходит на другое место, чтобы избежать встречи с духами, которые могут прийти на это место.

У веддов существует настоящий культ мертвых, которых нужно постоянно улещивать, благодарить за удачную охоту и рыбалку, каяться перед ними в грехах, совершенных членами племени. Колдуны этого маленького народа общаются с духами умерших, хотя и не в такой униженной манере, как принято, например, у малайских симангов.