Ной Заржевский - Снежный поход

— Жаль, что ты его! — протяжно сказал Евдокимов.

— Почему жаль? — вскинулся Харитонов.

— Да мне самому хотелось помочь этому приятелю…

Не успели уйти Харитонов с Евдокимовым, пришел Складчиков и с ним несколько трактористов. Складчиков хоть и сильно промерз, но настроен был весело, шутил и все восторгался проводником.

— Ай, малец, — говорил он, — живой компас, следопыт, соколиный глаз! А ты, Пашенька, все хлопочешь? На улицу давно выходила?

— Давно, — улыбнулась Паша.

— И наш спуск с хребта не видела? — удивился Складчиков.

— Да некогда было, люди все время подходят, — оправдывалась Паша.

— И как в долине шли, не заметила?

— Тоже нет, — совсем уж сконфузилась девушка.

— Ну, этого я тебе простить не могу, — шутливо ужаснулся Складчиков. — Впрочем, не беда, я тебе все расскажу потом.

— Вот и ладно, — согласилась Паша. — Да вон ребята говорят уже…

Трактористы вспоминали переход хребта.

— Подниматься тяжело — спускаться куда тяжелее.

— Ох, и не говори, уж натерпишься страху…

— Зато буксовки нет.

— А что толку? В гору смело идешь, а с горы только знай лавируй: виляешь, скорость меняешь, того и гляди в пропасть свалишься.

— А трансформатор ка-ак наклонится, сердце только ек-ек, сейчас перевернется…

— Едешь, а 20 тонн груза на двух санях сзади напирают: не то столкнут, не то сами слетят и трактор стянут. Одни сани, скажем, сюда смотрят, а другие на стяжках развернулись и в другой бок поглядывают. А им и глядеть особенно некуда: пропасть-то, она рядышком. Маневрируешь, стараешься, аж пот тебя на морозе прошибет. Нет, братцы, в гору идти против спуска — одно удовольствие…

— Да, вот так и ползли! — сказал Складчиков. — А, думаешь, в долине легче стало? Не тут-то было. Спустились мы с хребта, а внизу, батюшки мои родные, что только делается!.. В горах ветром снег повымело, а в долиночке он весь лежит целехонький. Куда ему отсюда деваться? Дороги все замело, ничего не разберешь. Зато раздолье. Езжай, куда хочешь. А вот куда? Под снегом-то и валуны, и замерзшие речки, и овраги — влететь легко, выбраться, понимаешь, труднее. А дорога исчезла — нет ее, скрылась, аминь! И солнца уже тоже нет, вот-вот ночка на землю спустится…

— Да, ребята тут говорили, что очень трудное положение, — сказала Паша, — только не знаю, что дальше было. Кто дорогу нашел?

— Так почему я и говорю про Петю! — восхищенно воскликнул Складчиков. — Ну, что за парень! Чистый следопыт! Постоял этак, подумал немного, посмотрел по сторонам, а потом говорит: «Шибко много снега мети, хитрый и злой старуха, однако ничего…» — и пошел. Он идет, Евгений Ильич с ним рядом, мы сзади по лыжне движемся. Час идем, второй, третий… куда? Неизвестно. Вижу, Евгений Ильич тревожится, но молчит, Петю не спрашивает. Да и то сказать — что толку спрашивать? Если верно ведет — выведет, а если заблудился — опять-таки ничего не поделаешь. Один раз только Петя остановился, щепотку снега поднял, по ветру пустил, вверх на выступ горы посмотрел. Я, признаться, тогда напугался. Ой, думаю, а вдруг он что-нибудь не так разобрал, не в ту сторону к ветру повернулся или не на ту гору взглянул. Что тогда будет? Хуже нет, когда в пути не уверен. Я, например, так считаю: человек всегда должен знать, куда и зачем идет… В общем, идем мы, идем, горы уже приближаются, а ничего непонятно. Того и гляди прямо в скалу врежемся. И вдруг, пожалуйста, — и долина кончилась, и дорога откуда-то появилась. Опять такая же горная тропа. Лишнего метра не проехали. Ну, скажешь, не молодец Петя?

— Значит, от природы это у парня, — сказал кто-то из трактористов.

— Природа само собой, а, небось, старшие его тоже учили, не без этого, — возразил другой.

Люди зашумели, заспорили.

Складчиков наспех поел и начал одеваться.

— Отдохнули бы, Иван Ипатьевич, — предложил кто-то, — ведь измучились-то как.

— Э-э, брат, некогда. По мне, небось, наши «Сталинцы» соскучились. Да и Дудко уже пора пообедать. А вообще мне Козлов говорил, что часиков через 5—6 до жилья добредем. Вот там и отдохну…

Абрамов шел вместе с Петей к вагончику и обдумывал, чем бы наградить этого замечательного паренька. Сменившиеся трактористы, завернувшись в дохи, спали на тракторах.

— Ты, Петя, видно, тоже спать хочешь? — спросил Абрамов молчаливо шагавшего проводника. — Мы тебе сейчас такую, брат, перину соорудим, что потонешь. Понимаешь? Перину!

Петя улыбался, но было видно, что слова «перина» он не понимает.

— Ну, ладно, отставим перину. Но спать-то ты хочешь, Петя? — допытывался Абрамов.

— Спать нет, — юноша отрицательно закачал головой. — Петя домой ходи. Быстро, быстро!

— Как домой? — удивился Абрамов. — Что за спешка такая? Погости у нас немного, поешь, поспи, а в поселке Нагорном мы тебя на попутную машину посадим, сразу домой домчит.

— Машина долина плохо ходи. Петя скоро-скоро лыжи беги, — возразил юноша.

— А ведь, пожалуй, ты и прав, — согласился Абрамов. — В долине теперь машины не пройдут. Только почему ты так торопишься, Петя? Разве тебе у нас плохо?

— Хорошо Петя! Однако старики дома, отец, мать, головой думай: где Петя? Нет Петя. Пурга Петю! — он сдавил себе горло, показывая, что могут думать старики, и рассмеялся: — Пурга старая, зубы нету, когда Петя со всеми ходи.

Подошел Козлов.

— Вот, Василий Сергеевич, — обратился к нему Абрамов, — собирается Петя домой уходить.

— Вот тебе на! Почему же так быстро? — в свою очередь удивился Козлов, но выслушав доводы, согласился: — Жалко расставаться, но ничего не скажешь, логично. Идти только далеко ему придется. Одна надежда, что расчистят магистраль. Если движение начнется, мы будем предупреждать шоферов, чтоб Петю подобрали по дороге.

— Правильно! — одобрил Абрамов. — А пока, сынок, пойдем в вагончик: поешь, обогрейся, мы тебя в путь-дорогу снарядим, чтоб не пустому бежать.

— Василий Сергеевич, — потихоньку обратился он к Козлову, — на вторых санях шестой машины под брезентом, в правом углу, лежат охотничьи двустволки. Принесите одну в вагончик — премируем Петю.

Через полчаса отдыхавшие в вагончике участники экспедиции тепло прощались с проводником. Паша, порозовев от волнения, подала молодому якуту плотно набитый провизией дорожный мешок, пожала ему руку и пожелала счастливо возвратиться домой.

— Ты, Петя, не думай, что только нашей экспедиции помог. Ты помог своему народу. И вот тебе, Петя, наша благодарность! — сказал Абрамов и крепко пожал руку пареньку. — А вот тебе от нас память — хорошее двуствольное охотничье ружье. Охоться, Петя, и учись, вступай в комсомол, становись, как наш комсомолец Василий Сергеевич, инженером. Помогай советской власти. Всюду, везде, в любом случае. Только она тебя человеком сделает.