Алексей Трешников - У полюсов Земли

На 66°28′ южной широты и 94°43′ восточной долготы «Обь» подошла к припаю, окаймлявшему берег.

Здесь шельфовый ледник соединился с краем материкового ледника. На карте этот угол так и называется — Угол Соединения. Близко к обрыву виднелась черная полоса земли. Было очень важно выяснить, являлась ли эта полоса каменной грядой коренных пород или же просто краевой мореной ледника: если это коренные породы, то на них можно строить базу.

Группа советских исследователей под руководством гляциолога П. А. Шумского и геофизика-альпиниста А. М. Гусева отправилась на берег. Они поднялись на шельфовый ледник в Углу Соединения и далее прошли к темной полосе. Она оказалась лежащей на поверхности ледника мореной — грудой огромных валунов, камней, щебня и глины. Эту морену еще в 1913 году обследовала западная партия экспедиции Моусона. Но для строительства станции она не годилась.

Подходящее место было обнаружено значительно западнее бухты Фарр, в районе острова Хасуэл. Там, на краю материкового ледника, возвышались четыре гранитные сопки. Между двумя из них виднелась полоса морены. Здесь и решили строить береговую станцию. Против сопок раскинулся архипелаг из семнадцати скалистых, свободных ото льда островков. Наибольший — остров Хасуэл — имел в поперечнике около полутора километров.

13 февраля 1956 года состоялось торжественное открытие первой советской обсерватории на берегу Антарктиды. В присутствии всех участников экспедиции на центральной радиомачте был поднят государственный флаг Советского Союза. Обсерватория получила название «Мирный» — в честь одного из кораблей первой русской антарктической экспедиции Беллинсгаузена-Лазарева.

С первого же дня открытия Мирного начались постоянные метеорологические наблюдения и передача по радио сводок погоды. Вскоре ученые приступили к регулярному температурно-ветровому радиозондированию нижних слоев атмосферы. Заработала служба погоды — первая синоптическая карта была составлена 4 марта 1956 года. С мая велись регулярные наблюдения за состоянием ионосферы. Вступила в строй сейсмическая станция, установленная в вырубленном в скале колодце; была организована регистрация вариаций магнитного поля Земли.

Гляциологи, геологи и географы начали полевые исследования: на собачьих упряжках и вездеходах они совершали походы в окрестности Мирного, на самолетах летали в более отдаленные пункты. В Мирном зимовщики занимались камеральной обработкой полевых материалов и вели наблюдения на стационарных площадках вблизи станции.

С первых дней существования советская база на берегу моря Дейвиса стала крупной обсерваторией.

Отныне Мирный вошел составной частью в ландшафт Антарктиды. А берег, где обосновалась экспедиция, был назван Берегом «Правды».

Таким образом, наша вторая экспедиция прибыла уже к обжитому месту.

1 июля 1957 года начинался Международный геофизический год. Нам предстояло продолжить научные наблюдения и организовать новые по полной программе. Самой сложной задачей было создание внутриконтинентальных станций за 1500 километров от берега.

Для строительства дополнительных жилых и служебных помещений в Мирный на антарктический летний сезон был направлен строительный отряд в составе 68 человек. Увеличилось число самолетов. Для внутриконтинентальных походов корабли везли в Антарктиду 10 мощных гусеничных тягачей.

Зимовочный состав второй экспедиции вырос более чем в два раза. В Мирном зимовало 92 человека, а с нами ехало уже 188 человек. Кроме того, на летний период прибывали геологи, аэрофотосъемщики, ботаник и зоолог. За два-три месяца необходимо было выполнить геологическую съемку всех выходов горных пород, сопровождая эти работы сплошной аэромагнитной съемкой, произвести крупномасштабную аэрофотосъемку прибрежной полосы района деятельности экспедиции, обследовать растительный и животный мир архипелага островов вблизи Мирного, Оазиса и в других местах побережья.

Но прежде всего нужно было разгрузить корабли. Вызывало серьезное беспокойство, что еще два корабля экспедиции лишь недавно вышли из портов Советского Союза. Теплоход «Кооперация» с основным научным составом прибудет через месяц — в середине января, а дизель-электроход «Лена» — еще позже.

Декабрь в Антарктиде — середина лета. Солнце сияет почти круглые сутки, и под его лучами начал таять снег. В море с барьера потекли ручьи, размывающие спуск на припайный лед. А «Оби» еще нужно пробить канал длиной примерно в 20 километров, чтобы на рейде Мирного начать разгрузку.

За первые сутки «Обь» прошла два километра при толщине льда 150–160 сантиметров. Такую скорость мы считали хорошей. Но и при этих темпах «Обь» подойдет к Мирному только через десять дней.

Вертолеты курсировали между берегом и «Обью» с утра до вечера. Вначале шел поток гостей; потом перебросили несколько тонн свежих овощей, их здесь ждали с таким же нетерпением, как письма и посылки. Затем в Мирный был доставлен отряд строителей, которым в ближайшее время предстояло построить восемь жилых домов, несколько вспомогательных сооружений и много домиков на санях для новых внутри-континентальных станций.

А время летело быстро… Установилась солнечная погода. До неправдоподобия прозрачен воздух, и все ослепительно сияет вокруг. Ни одной минуты нельзя смотреть без темных очков. У многих обгорела кожа на лице, распухли и потрескались губы.

Летчики во главе с командиром авиаотряда Петром Павловичем Москаленко выгрузили на припай два самолета ЛИ-2, еще два находятся на борту «Лены». В отличие от самолетов, завезенных в прошлом году, новые машины имели специальные турбокомпрессоры — «наддувы», как называли их летчики, нагнетающие под давлением воздух в цилиндры моторов, вследствие чего двигатели сохраняют мощность при взлете на больших высотах ледникового купола внутри континента.

С первых же дней мы занялись поисками безопасного для тракторов пути по припаю, чтобы начать разгрузку стройматериалов и тягачей, не дожидаясь подхода «Оби» на рейд Мирного. Несколько раз пытались добраться до корабля на вездеходе, но встречали приливные трещины, идущие между островами или айсбергами, стоящими на мели. Были предложения построить мосты через трещины. Но от этого пришлось отказаться, так как трещины в зависимости от фазы прилива то сходились, то расходились. Помогли аэрофотосъемщики. Они произвели с самолета плановую съемку припая от берега до его кромки. На крупномасштабном плане хорошо обозначились ниточки трещин. Было видно, что трещины выклиниваются к западу за линией островов. Наметив на плане обходный путь, я и К. М. Якубов, неоднократно ездивший по припаю зимой, на вездеходе отправились его проверить. В лабиринте айсбергов, мористее, путь был весьма сложен, пришлось преодолевать зоны беспорядочного нагромождения торосов, глубокие сугробы и начавшие образовываться снежницы. Однако проход все же нашли. Через пять часов мы были у борта «Оби». Пройденное расстояние по счетчику вездехода оказалось равным 50 километрам. Путь небезопасный, но рискнуть можно.