Алексей Трешников - У полюсов Земли

…Сегодня траурный день. Год назад провалился под лед и погиб тракторист Иван Хмара. На скалистом мысе установлен гранитный обелиск, и в 12 часов дня состоялся траурный митинг. На доске, прикрепленной к гранитному камню-обелиску, скромная надпись:

ИВАНУ ХМАРЕ

1936–1956 гг.

Тяжело мириться с гибелью человека двадцати лет. Но многие-многие годы память о нем будет жить в сердцах его друзей-полярников…

Под вечер 22 января на рейд Мирного прибыла долгожданная «Лена».

Но мы еще не представляли себе реально, что с ней делать. С каждым днем все больше и больше обваливался барьер. У его подножия обнажились огромные гранитные скалы, и трудно было найти место, где корабль мог бы вплотную пришвартоваться к ледяному обрыву.

Длинное совещание у капитана «Лены» наметило в первую очередь разгрузить самолеты, так как они были установлены на трюмах и закрывали доступ к другим грузам.

Подходящее место нашлось к западу от Мирного, в 200 километрах, на низком шельфовом леднике. Москаленко посадил здесь самолет и разметил взлетно-посадочную полосу, а капитан «Лены» А. И. Ветров обследовал подходы к месту выгрузки. Высота края ледника оказалась ниже уровня палубы «Лены», и спуск самолетов шел безопасно. Механики сразу же приступили к сборке и подвеске крыльев.

Стоит ясная, солнечная погода, море застыло и, точно в зеркале, отражает спокойно стоящие льдины. На юге среди обширной голубой поверхности резко выделяется конус горы Гаусса.

Договорились, что «Лена» не будет ждать сборки самолетов, а сразу же после их погрузки придет к Мирному.

Мы тоже летим в Мирный. Под нами рассеченный извилистыми трещинами ледник. Я прошу Москаленко определить возможность посадки около горы Гаусса. Пятьдесят пять лет назад немецкий полярный исследователь Эрих Дригальский детально изучал ледник вблизи этой горы. Повторные измерения, в частности скорости движения ледника, помогли бы получить интересные сравнительные данные. Кроме того, гора Гаусса представляет собой конус потухшего вулкана, где горные породы выходят на поверхность. Правда, в прошлом году во время поисков места для создания Мирного сюда на вертолете прилетали геологи, но уж или это наука такая, или геологи такие, что вновь приехавшие товарищи клялись всеми святыми, доказывая, что именно они должны посетить это место, что, может быть, здесь лежит ключ к пониманию геологии Восточной Антарктиды.

— Сесть можно, даже на ЛИ-2, вот здесь, с южной стороны, — показывает Москаленко, пролетая совсем близко от черных осыпей склона. — Хотите, сейчас сядем.

— Необходимости в этом нет, а вот группу ученых доставить сюда нужно сегодня.

До захода солнца научные работники уже были у горы Гаусса…

Утром 26 января «Лена» вернулась на рейд Мирного. Рядом с прежним спуском сохранился еще большой и казавшийся нам достаточно прочным снежник. К нему и пришвартовался корабль. В стене барьера, расположенного выше снежника, были прорублены два выезда, и в течение двух дней выгрузка шла успешно.

На третий день подул сильный ветер. У отвесных стенок ледяного барьера зашумел прибой. «Лена» поднималась и опускалась на волнах, настилы, переброшенные на борт судна, скрипели и расшатывались. Внезапно весь массив снежника начал отходить от стенки барьера. У четвертого трюма стояли почти нагруженные сани, зацепленные за трактор. Все начало разъезжаться. Раздался крик: «Берегись!» Кто-то вскочил на сиденье трактора, дал полный газ и с санями выскочил на барьер. И сразу же сзади него снежник, расколовшись на части, рухнул в воду. Но у другого трюма сани стояли без трактора, — вместе с загруженными на них бочками они рухнули с лавиной в море. Напором многотонной массы снега корабль оттолкнуло от берега, вырвав ледовые якоря. Два человека не успели прыгнуть на борт или перебежать на берег. Одному сбросили конец, и он, ухватившись за него, был вытащен на борт. Второй попал в воду. К счастью, и его быстро подобрала шлюпка. Этим же прибоем разрушило снежник, у которого стояла «Кооперация». Оба корабля отошли от берега. Разгрузка прервалась. А как ее возобновить?

Восточнее Мирного в глубокой бухте сохранился еще припай, к которому «Лена» пришвартовалась, обойдя Хасуэл. Часть имущества стали перебрасывать в Мирный вертолетом, а затем у борта «Лены» начали садиться самолеты АН-2. Но этими средствами можно было перевезти с борта корабля десятки тонн грузов, а осталось еще не менее двух тысяч.

Для обсуждения сложившейся ситуации капитан «Лены» И. А. Ветров и начальник морской экспедиции О. А. Борщевский пригласили нас на борт корабля.

— Обсудив всесторонне наше положение с выгрузкой, — начал капитан Ветров, — считаем целесообразным выгрузить горючее на айсберг, сидящий на мели вблизи Мирного.

В споре приняли участие начальник ледово-океанографической группы П. А. Гордиенко и командир летного отряда И. П. Мазурук. Справедливо указывая, что задержка горючего срывает им начало научно-исследовательских работ, все они единодушно, с завидным упорством доказывали, что айсберг здесь встал навечно. Как выяснилось, Ветров уже направил на этот айсберг людей заделывать мертвые якоря для швартовки корабля.

Но ни я, ни Сомов не соглашались, да и не могли согласиться с таким вариантом выгрузки.

Наши противники, исчерпав все «научные» доводы, начали предлагать пари, ставя в заклад самые невероятные вещи. Бурный спор затянулся до ночи, а ночью старшина катера сообщил, что «неподвижный» айсберг сдвинулся с места. Спор разрешился сам собой. Но мучительный вопрос, как произвести разгрузку, по-прежнему оставался неразрешимым. Ни принятая на корабле ванна, ни заботливое внимание командования корабля не смогли натолкнуть нас на какую-нибудь счастливую мысль.

Утром 1 февраля Ветров снова вывел «Лену» на рейд Мирного и стал курсировать вдоль барьера, внимательно разглядывая его.

— Есть одно место, где корабль может пришвартоваться, — в раздумье говорил капитан. — Там в прошлом году уже выгружалась «Лена». Но место очень опасное, часто бывают обвалы барьера.

Однако иного выхода не было.

Выгрузка продолжалась круглые сутки, и даже когда в ночь со второго на третье разразилась метель с мокрым снегом, работы не прекращались.

3 февраля снова наступила хорошая солнечная погода. Штиль. В трюмах «Лены» осталось около тысячи тонн, и появилась уверенность, что она благополучно разгрузится. Ветров и Борщевский уже планировали отход.

Но в конце суток разразилась катастрофа. В 21 час 45 минут дежурный радист сообщил по телефону:

— Сейчас звала «Лена», предупредила о срочном аварийном сообщении и замолчала.

Мы немедленно помчались к месту выгрузки. «Лена» уперлась носом в барьер, вокруг плавали крупные и мелкие куски льда, обвалившиеся с берега. На борт корабля попасть было нельзя. Рядом с нами, возбужденные, стояли товарищи, работавшие на разгрузке в ночную смену. Из их реплик выяснилось, что в момент обвала на краю барьера находились сани, на которые грузили бочки. Когда стена стала обваливаться, тракторист Николай Комаров, находившийся в это время на тракторе, успел все вытащить на устойчивую часть барьера. Но с накренившихся саней полетели вниз бочки, и вместе с бочками и льдом в воду упало девять человек. Катер и спущенные на воду вельботы всех выловили, но двое оказались мертвыми — гидрограф Н. И. Буромский и студент-практикант Ленинградского инженерного морского училища Е. К. Зыков.