Михаил Водопьянов - Повесть о ледовом комиссаре

Норденшельд оказался плохим пророком.

Путь с северо-запада России в Сибирь и Дальний Восток через полярные моря втрое короче, чем водная дорога туда из Черного моря по южным морям, вдоль берегов Африки.

Корабль Норденшельда «Вега» (со старинной гравюры).

Кроме того, этот путь целиком лежит вдоль наших берегов. Вот почему русские были особо заинтересованы в освоении Северо-Восточного прохода. Северный морской путь был пройден вторично, на этот раз с востока на запад. В июле 1914 года ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» под начальством гидрографа Б. А. Вилькицкого вышли из Владивостока. Западнее мыса Челюскин они, встретив тяжелые льды, зазимовали. Лишь в сентябре следующего года экспедиция Вилькицкого прибыла в Архангельск.

В третий раз прошел весь Северо-Восточный проход выдающийся норвежский исследователь Арктики Руал Амундсен на своем судне «Мод». У него ушло на это целых два года.

Эти три экспедиции значительно осложнили и без того сложную проблему Великого Северного пути, заставили к ней относиться с еще большим скептицизмом. Споры о непроходимости водного пути из Европы в Азию велись вплоть до наших дней. И когда О. Ю. Шмидт выдвинул план похода «Сибирякова», он встретил значительное противодействие многих авторитетных специалистов. Не только за рубежом, но и у нас в стране было много противников предстоящей экспедиции.

Вопреки им Шмидт ставил своей задачей — пройти из Архангельска во Владивосток на «Сибирякове» за два-три месяца.

Он твердо верил в такую возможность, отчетливо представлял все значение освоения Северо-Восточного прохода, к которому тяготеют 30 000 километров нашей береговой линии и почти все острова, лежащие в Советском секторе Арктики.

…Льды, о которых предупреждал капитан «Ленина», оказались не такими уж страшными. На востоке от Маточкина Шара «Сибиряков» встретил мелкобитый лед, толщиной не больше полуметра, с большим количеством разводий. Он без особого труда форсировал его.

Научные работники «Сибирякова» систематически вели свои наблюдения и исследования по программе Международного геофизического года.

За полосой льда началась чистая вода.

— Прямо не Карское море, а Чистые пруды, — острили на «Сибирякове».

Первую западную часть Северного морского пути, уже достаточно освоенную, по которой ежегодно ходят десятки торговых кораблей, «Сибиряков» прошел в очень короткий срок и 3 августа подошел к острову Диксон.

В 1932 году Диксон еще не был полярным городом с морским портом, каким он является в наше время.

Но уже и тогда на Диксоне поднималась мачта радиостанции около фундаментальных зданий полярной станции.

На радиостанции хранилась довольно потрепанная тетрадь — Книга почетных посетителей. В ней расписались в разное время Амундсен, Свердруп, Вилькицкий, Неупокоев и другие известные полярные исследователи.

Отто Юльевич написал в тетрадь:

«Сердечный привет энергичному персоналу Диксона — форпоста социалистического строительства. Экспедиция Северо-Восточного прохода на ледоколе „Сибиряков“, 3 августа 1932 г. Шмидт и другие».

Пришла радиограмма от летчика Иванова. Он, наконец, добрался до Архангельска и 4 августа собирался вылететь на Диксон.

Шмидт очень обрадовался этой вести, но радость его оказалась преждевременной.

На третий день стоянки «Сибирякова» в бухту Диксон вошел ледокольный пароход «Русанов», отправлявшийся на мыс Челюскина для постройки там полярной станции. Руководитель экспедиции профессор Р. Л. Самойлович конечно пришел в гости к сибиряковцам. Ему нужно было поговорить с Отто Юльевичем, который как директор Арктического института отвечал за проведение всех экспедиций Второго Международного полярного года.

За столом кают-компании состоялось совещание, в котором приняли участие три «полярных профессора»: Шмидт, Визе и Самойлович.

Отто Юльевич внес предложение:

— Угольщик «Вагланд» еще не пришел. У нас есть свободное время, которое можно использовать для производства научных работ в малоизученном районе Карского моря. В ста километрах от нас лежит остров Свердрупа — белое пятно на арктических картах. Первый раз остров видел издалека Фритьоф Нансен во время плавания на «Фраме» и назвал его в честь своего капитана. Второй раз его видел сам Свердруп, находясь на русской службе, и в третий раз, сверху, летчик самолета «Комсевморпути» Алексеев. Но никогда на этот остров не ступала нога человека. Думаю, что будет полезно посетить его. Каково ваше мнение?..

Вечером «Сибиряков» и «Русанов» разными курсами пошли к острову Свердрупа. На карты и морские лоции наносились точные промеры глубин, отмелей, подводных скал.

Оказалось, что остров неверно нанесен на карту — на самом деле он лежал 10 милями южнее, чем было указано.

Решетников первым выскочил из лодки на мокрый песок и начал кричать:

— Я первый человек, вступивший на эту землю!

— А я второй, — засмеялся Шмидт, выпрыгивая на берег.

Одновременно с «Сибиряковым» к острову Свердрупа с другой стороны подошел «Русанов». Совместными усилиями научных сотрудников двух экспедиций была произведена топографическая съемка острова и сделаны астрономические наблюдения. Остров был песчаным, мрачным и безжизненным, заваленным полусгнившим плавником.

Еще одно «белое пятно» было стерто с карты Карского моря.

Вскоре после того, как «Сибиряков» вернулся к месту стоянки у острова Диксон, пришла радиограмма о том, что самолет Иванова потерпел новую аварию в Белом море (к счастью без человеческих жертв) и опять вышел из строя. Шмидт радировал летчику: «Сейчас догонять нас нет смысла, физически невозможно. Предлагаю вернуться, расформировать отряд, сдать самолет ГУГВФ». Экспедиция оказалась без самолета — «вторых глаз» капитана, и вскоре в Чукотском море остро почувствовали отсутствие воздушного разведчика.

10 августа прибыл, наконец, «Вагланд». Немедленно были организованы ударные бригады по перегрузке угля. В этом участвовали и добровольцы из научного состава экспедиции и сам Шмидт.

…В сутки перегрузка 250 тонн угля была закончена.

Медленно и осторожно, пробираясь в густом, тумане, «Сибиряков» шел к Северной Земле.

Шмидта очень волновала предстоящая встреча с Ушаковым и его тремя товарищами. Он чувствовал себя ответственным за их судьбу, за их успехи. Ведь это он доставил их на Северную Землю, он же на совещании у С. С. Каменева, обсуждавшем планы Ушакова, которые кто-то из присутствующих назвал авантюрой, смело заявил: «Если это и авантюра, то хорошая авантюра… План надо утвердить…»