Михаил Водопьянов - Повесть о ледовом комиссаре

— Конечно, «Совет» сделает все возможное, — отвечал Дублицкий, — к сожалению, у нас поврежден вал, но все же выйдем вам навстречу.

— Приношу вам искреннюю благодарность за отзывчивость, но пока не спешите. Лучше ждите нас в районе Дежнева.

— На особый случай сообщаю, — продолжал Дублицкий, — что где-то в этом районе находится американское военное судно «Норланд» ледокольного типа. Может быть, вы с ним свяжетесь?

— Благодарю вас за информацию, — ответил Шмидт, — но вряд ли к нему обратимся. Вообще, надо сказать вам, на судне никакой паники нет! Настроение команды и экспедиционного состава хорошее, бодрое и деловое. Экспедиция будет продолжаться — слышите?

Кое-кто из сибиряковцев, правда, нервничал. Нависла угроза зимовки.

Капитан был мрачнее тучи. Научные работники, волнуясь, спорили о том, будет или не будет зимовка.

Шмидт оставался по-прежнему невозмутимым.

Вспоминая эти тревожные дни, Визе впоследствии писал:

«Никакие каверзы, которые нам строила полярная стихия, не могли нарушить душевное равновесие этого человека. Это не была флегматичность — Отто Юльевич, наоборот, обладает очень живым темпераментом и его спокойствие было только результатом внутренней дисциплины, непрерывного контроля ума».

Чтобы поднять дух приунывших, начальник экспедиции вызвал к себе Решетникова и еще нескольких корабельных «весельчаков»:

— Надо устроить вечер самодеятельности, приурочив его к награждению грамотами за аврал. Подготовьте программу повеселее.

— Что вы, Отто Юльевич! Да кто же может сейчас веселиться?

— Надо сделать, чтобы веселились, — коротко бросил Шмидт.

Он первым с Ворониным и Визе пришел в нижнюю кают-компанию. За ними явились и все участники экспедиции. Праздник удался на славу.

Особым успехом пользовались новые куплеты:

«Баржей ледокольного типа с паровым отоплением» называли «Сибирякова» корабельные острословы.

Как и предполагал Шмидт, настроение участников экспедиции значительно улучшилось. Положение «Сибирякова» по-прежнему было тяжелым. Неужели придется зимовать?

А начальник экспедиции даже в это время думал уже о восстановлении «Сибирякова», столь нужного на Севере, и радировал правительству: «Самое рациональное — заход в иностранный порт для ремонта».

«Сибиряков» под парусами.

Надежда, что течение выгонит «Сибирякова» к чистой воде Берингова пролива, не сбывалась. Дрейф таскал корабль то на восток, то обратно на запад.

— Прямо позавидуешь капитанам парусных судов, — сказал как-то Отто Юльевич Воронину, — и угля им не надо было, и винты у них не ломались. Поставил паруса и жди попутного ветра. Обратите внимание, ветер будет сейчас на восток, а течение несет нас на запад… Был бы у нас не ледокол, а какой-нибудь фрегат…

Действительно, ветер переменился и начал разрежать льды.

Прошло в молчании несколько минут.

Вдруг Воронин схватил Шмидта за руку.

— А ведь это идея, черт возьми!

Капитан вспомнил молодость, когда он бороздил на парусниках Белое море. Можно ли поставить паруса на ледокольном пароходе? Собрали совет и решили, что можно. И скорей за дело. Настоящих парусов не было в кладовых «Сибирякова». Стали их делать из брезентов, которыми прикрывали трюмные люки. От насквозь пропитавшей их угольной пыли они были совсем черные и изрядно рваные, но как весело надувал их свежий ветер, когда их подняли! «Сибиряков», хотя и медленно, но поплыл в нужном направлении. За день он прошел 9 миль.

Большие льдины обходили при помощи ледяного якоря. Матросы спускались на лед, укрепляли якорь за большие торосы, потом при помощи паровой лебедки «Сибиряков» подтягивался вперед до следующей полыньи. И снова он шел вперед, подставив ветру свои самодельные черные и дырявые паруса.

Так мужественные и изобретательные советские люди в конце концов победили коварную ледяную стихию.

1 октября 1932 года в 14 часов 45 минут израненный «Сибиряков» вышел на чистую воду у северного входа в Берингов пролив.

Это была огромная победа. Впервые в истории мореплавания Северо-Восточный проход был пройден в одну навигацию. Путь из Атлантического океана в Тихий занял 65 дней.

Спор был решен.

Трасса Архангельск — Берингов пролив была проложена.

Мечта, владевшая полярными исследователями в течение столетий, осуществилась.

У кромки льда «Сибирякова» ожидал вызванный по радио траулер «Уссуриец». Он взял ледокол на буксир и повел в Петропавловск-на-Камчатке.

На подходе к берегам Камчатки радист «Сибирякова» Кренкель принял на имя начальника экспедиции О. Ю. Шмидта приветствие от руководителей Коммунистической партии и советского правительства.

«Горячий привет и поздравление участникам экспедиции, успешно разрешившим историческую задачу сквозного плавания по Ледовитому океану в одну навигацию.

Успехи вашей экспедиции, преодолевшей неимоверные трудности, еще раз доказывают, что нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевистская смелость и организованность»…

Плавание по Тихому океану на буксире маленького «Уссурийца» продолжалось целый месяц. 4 ноября «Сибиряков» вошел в японский порт Иокогаму. Сюда пятьдесят три года назад прибыл пионер Северо-Восточного прохода знаменитая «Вега».

Оценивая итоги похода «Сибирякова», Шмидт писал:

«Чему приписать нашу победу? Основным фактором являются люди, но не техника. Вследствие изношенности ледокольного парохода, запоздания самолета, слабой радиосети на Северо-Востоке, как раз техника-то у нас не блистала… Зато люди подобрались на редкость хорошие… Одним словом, мы победили тем же, чем трудящиеся всего Советского Союза побеждают на всех участках — организованностью, сознательностью и крепким убеждением, что мы не заброшенная на север горсточка людей, но часть великого коллектива строителей социализма».

Маршрут экспедиции на «Сибирякове».

Вскоре после возвращения в Москву руководители исторического ледового похода — Шмидт, Визе, Воронин — были приглашены в Кремль.

Страна была крайне заинтересована в освоении Северного морского пути. Начиналась индустриализация, претворение в жизнь планов второй пятилетки. Эти планы открывали большие перспективы развития хозяйства Сибири и Дальнего Востока и многих отдаленных районов, до которых можно добраться лишь водным путем. Если плыть из Мурманска во Владивосток, огибая Африку, нужно пройти огромное расстояние — более чем 30 тысяч километров, а по Северо-Восточному проходу этот путь равен 11,5 тысячи километров, И теперь эту большую водную дорогу можно считать открытой. Дело за тем, чтобы сделать плавание по ней относительно безопасным и регулярным.