Михаил Водопьянов - Повесть о ледовом комиссаре

Каждый день начальник экспедиции вызывал на совещания командиров самолетов. Синоптики докладывали о погоде на маршруте, Отто Юльевич внимательно просматривал синоптическую карту, и со вздохом говорил:

— Товарищи командиры, завтра опять нельзя лететь.

И все скучные разъезжались по домам.

Положение осложнялось тем, что весна в 1937 году наступила неожиданно рано, аэродромы размокли и тяжелые четырехмоторные корабли не могли уже подняться на лыжах. Их сменили на колеса с тем, чтобы по дороге на полюс, там, где будет больше снега, вновь «обуть» самолеты лыжами.

21 марта облака плыли очень высоко в небе. Временами они закрывали солнце, но горизонт был прозрачен. Все предвещало хорошую погоду на следующий день.

Ровно в шесть в кабинете Шмидта синоптик докладывал, разложив свои карты.

— Циклон прошел между Вологдой и Архангельском. Если бы вы стартовали сегодня, вам пришлось бы пересечь главный фронт циклона.

Отто Юльевич кивнул головой:

— А что завтра?

— Завтра тоже пройдет циклон, но более слабый, к тому же он движется очень медленно и пересечет ваш маршрут не раньше, чем в полдень. Чтобы избежать встречи с циклоном, я советую вылетать как можно раньше. Облачность по всей трассе полная, с редкими разрывами. Видимость предполагается от четырех до десяти километров. Вот и все, что я могу сказать.

— Хорошо, спасибо! — поблагодарил Отто Юльевич и спросил командиров, находят ли они возможным вылететь завтра.

Он внимательно выслушал их.

— Вам виднее, — сказал Шмидт в заключение. — Я человек не авиационный. Вы говорите, что можно лететь, — значит завтра вылетаем. В пять утра все мы встретимся на аэродроме. Теперь идите отдыхать.

22 марта в 12 часов 30 минут полет на полюс начался.

Первая остановка по маршруту была в Холмогорах, на родине Ломоносова.

Здесь опять погода стала испытывать долготерпение полярников.

Отто Юльевич вылез из машины и внимательно осмотрел большое заснеженное поле. Никаких признаков приближавшейся весны он не обнаружил и спросил летчиков:

— А как вы думаете, мы легко оторвемся на лыжах?

— Конечно. Посмотрите, снег, как скатерть, ровный…

Крепко спали все в эту ночь. А на утро — сюрприз, с крыш течет, идет дождь. Никогда еще, кажется, люди не встречали наступления весны с такой враждебностью, как участники экспедиции на полюс. А она кралась за ними по пятам.

Уже сменены колеса на лыжи. Получен весь груз, отправленный из Москвы в Архангельск по железной дороге, и рассортирован по самолетам, а лететь все нельзя и нельзя.

Каждое утро начальник экспедиции с «пристрастием» допрашивал синоптика экспедиции Дзердзеевского:

— Какая погода по маршруту? А завтра?

Как скажет «маг и волшебник» Дзердзеевский, так и будет. Но он долго не мог сообщить ничего утешительного.

— Лететь не рекомендую, — отвечал обычно синоптик на вопрос о погоде.

Только на одиннадцатый день Дзердзеевский сообщил радостную весть — вылет возможен.

…Под самолетами простирался густой сосновый лес, потом его сменила лесотундра, а дальше пошла голая бескрайняя тундра, покрытая белым саваном, редко где увидишь черные пятна или обрывистые берега какой-нибудь речушки, непокрытые снегом, или стада оленей, которые пасутся здесь круглый год.

В Нарьян-Маре благополучно сели на реку. Мороз 8 градусов. Самолеты мягко покатились по ровному твердому снегу.

— Поздравляю вас, товарищи, — сказал Шмидт летчикам, — наконец-то мы вырвались из объятий весны.

— Да, — ответили в один голос командиры машин, — теперь нам можно не беспокоиться о взлете.

За товарищеским ужином, устроенным местными властями, все много шутили и даже пели песни. Все были уверены, что весна осталась по ту сторону полярного круга.

Зато утром!.. В столице Заполярья в первых числах апреля оттепель — редкостное явление. Однако она появилась и здесь. Шел дождь. На третий день снег стал рыхлым. Самолеты огромной тяжестью в 23 тонны давили на лед. Под каждой машиной появились лужи. Пришлось перетаскивать их на другое место.

Сорок два участника экспедиции ходили мрачные. Один только Шмидт не унывал.

— Тише едешь, дальше будешь, — шутил он, — как видно эта старая поговорка, имеет в виду самый современный вид транспорта — самолеты…

От природного аэродрома на Печоре, на которой опустились оранжевые воздушные корабли, до Нарьян-Мара — большого по северным масштабам города — 2,5 километра ездили на легких санях, запряженных резвыми оленями.

Полное смешение эпох и понятий о скорости передвижения — быстроногие олени и «тихолетающие» самолеты.

Каюры, которые доставляли каждый день участников экспедиции из Нарьян-Мара на аэродром, смеялись над ними:

— Лучше наших олешек возьмите. Скорее довезут до полюса, и при всякой погоде!

…Путь от Москвы до Нарьян-Мара показал прекрасное качество машин и самоотверженную работу всех участников экспедиции. Отто Юльевич был доволен и стартом, и полетами, и посадками. Он, как всегда, был сдержан в своих высказываниях, но по всему было заметно, что он твердо верит в успех.

Однако от внимательного взгляда начальника экспедиции не ускользнули отдельные мелкие недочеты, которые могли бы отрицательно отразиться на дальнейшем ходе экспедиции.

О. Ю. Шмидт во всей своей деятельности неизменно придерживался партийных методов руководства. Он был не просто начальник, а начальник-коммунист. И перед ответственным полетом на остров Рудольфа, по его настоянию, было созвано партийное собрание экспедиции.

— …Мы не знаем, какие сюрпризы готовит нам природа, — говорил Шмидт на этом собрании. — Природа могущественна и может преподнести всякие неожиданности. Нужно быть готовым ко всему. Особенно важно сохранить спокойствие, уверенность, твердость духа.

— Колебания в настроениях возможны даже в нашем, несомненно, мужественном коллективе. При неожиданном осложнении у одних может появиться лишь досада на препятствия, у других — растерянность, у третьих — потеря веры в успех. Этого не случится, если коммунисты будут впереди, если коммунисты сами не дрогнут. …Трудность заключается в том, что один из кораблей может отстать, совершить вынужденную посадку, или, наконец, экспедиция просто разобьется на самостоятельные группы. И вот тогда-то роль коммунистов возрастет во много раз.

На каждом корабле экспедиции есть несколько коммунистов. Они должны быть готовы к тому, что могут оказаться на известный, возможно и длительный, период времени самостоятельной партийной организацией. Поэтому было бы целесообразно избрать на каждом корабле парторга, который будет партийным руководителем корабля. Он обязан досконально знать своих людей, следить за их настроением, поднимать их дух, вовремя предупреждать психологические срывы. Это можно сделать по-разному. Иногда выручает шутка, иной раз — беседа, инициативный поступок… Мы делаем наше дело не для личной славы. Поведение каждого из нас — не его личное дело. Мы должны дать такой образец поведения, которым Родина, пославшая нас, будет гордиться…