Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

У жаб тусклый золотой цвет, но в сезон размножения они становились ярче, почти красно-оранжевыми. Все остальное время года найти их трудно, но совсем не трудно услышать. Мягкий звук, издаваемый жабой, похожий на трель, помогает определить ее местоположение. Но чтобы услышать эту трель, надо находиться очень близко к источнику звука. Мужские особи подают звуки только во время ритуала спаривания. Так они предлагают другому самцу уходить: «Вали отсюда, она моя». Это, пожалуй, единственная причина для подачи голоса. Науке не известны случаи привлечения внимания самок мужскими особями этого вида жаб.

Я помог Джерри собрать образцы для отправки их авиапочтой герпетологу Джею Сэвиджу, сходил в Бриллианте и набрал около двадцати пяти пар этих земноводных. Мы должны были их собрать, заморозить и доставить в аэропорт в целости и сохранности. Это был мой первый опыт работы со знаменитыми золотыми жабами».

Эти жабы, Sapos dorados — на испанском языке, стали первым видом живого мира в Монтеверде, сделавшим этот регион заметным. Тонко организованные, необычные и привлекательные, они привнесли своеобразие этому региону. Когда Джордж и Харриетт Пауэллы отправились сюда в начале 1970-х для создания заповедника, то именно существование и наличие золотых жаб стало ключевым фактором в деле получения поддержки со стороны научного сообщества и привлечения международного внимания. Интерес к сохранению мест обитания жаб принес пользу всей большой экосистеме и другим видам местного живого мира. Эти исключительно фотогеничные земноводные станут первыми знаменитостями в Заповеднике тропического леса.

«Важно было побудить людей задуматься о золотых жабах. К 1972 году мы с Джорджем и Джерри уже идентифицировали те места в Бриллианте, где видели этих земноводных, а теперь мы приступали к организации защиты этой местности. Жабы водились на территории эльфийского леса, расположенного на обнаженном гребне континентального водораздела. Местность, которую мы пометили как место их размножения, тянулась предположительно на пять миль вдоль Кордильера-де-Тиларан, а ширина этого участка брачных игр редко превышала четверть мили. У моего дяди Уолтера был кусок земли в Бриллианте. Джерри, мои сыновья и я были партнерами на этом участке. Вообще-то у нас были планы по разработке пастбищ в этих краях. Но мы прекратили вырубку и расчистку и добавили эту нашу собственность к тем участкам, которые выкупались с целью защиты мест обитания жаб.

С Джерри связана трагическая история. Это он обнаружил золотых жаб, первым увидел их. Джерри был усыновлен моими тетей Мэри и дядей Уолтером. Они приехали в Монтеверде в середине 1950-х годов. В 1960-е годы Джерри работал водителем и ассистентом в Организации по тропическим исследованиям. Хотя он жил в Сан-Хосе, по выходным часто приезжал к нам. Как-то раз он ехал к нам в Монтеверде со своей женой Вики. В Куатро Крусес, на Панамериканском шоссе, они не заметили грузовик, который сворачивал с дороги и был скрыт другим грузовиком большего размера. Жена Джерри погибла сразу. Сам он оставался без сознания около месяца. Был поврежден головной мозг, и врачи сказали, что мало шансов на то, что он не останется беспомощным инвалидом. Он по-прежнему живет в Коста-Рике, хотя больше никогда не приезжает в Монтеверде после смерти его приемных родителей. У него была непростая жизнь. Авария случилась в апреле 1971 года, всего за год до создания заповедника. Уже к тому времени Джерри внес колоссальный вклад в будущее Монтеверде.

Когда мы начали работу по созданию заповедника, и стали поступать деньги от знакомых и от международных организаций, мы поняли, что нужно создавать еще и инфраструктуру, пускай несложную, но надо. Джордж занялся приобретением пограничных участков, чтобы ограничить доступ граждан в глубину леса и тем самым предотвратить разрушение среды обитания золотых жаб. Любопытствующие стали приходить смотреть, что же там происходит в Монтеверде. Пришлось нанять охранника Оскара Ривьеру и уже имевшееся в наличии маленькое здание использовать как сторожку.

Одну жабу, мужскую особь, мы держали в террариуме в сторожке. Нам не хотелось, чтобы граждане расхаживали по местности, где происходит размножение этих земноводных. Предполагалось, что важным образовательным элементом будет наличие образчика жабы для обозрения. Оскар отвечал за наш маленький террариум. Как-то раз я получил выговор. Пришли какие-то люди и спросили, могут ли они сфотографировать жабу, которая была в нашем распоряжении. Обычно работа с такими просьбами была ответственностью Оскара. Он с радостью демонстрировал нашего самца. Но в тот день его не было на месте. Я разрешил провести фотосессию, но сам не остался, чтобы проконтролировать процесс. Такая моя доверчивость была обоснована тем, что визитеры представились зоологами из Англии и гарантировали полную ответственность за свои действия. Я им поверил. А получилось так: приходит доктор Джозеф Този и обнаруживает, что драгоценный образец исчез. Мистер Този был директором Тропического научного центра, который управляет заповедником. В общем, у меня были большие неприятности. Директор приказал мне идти разыскать жабу и вернуть ее на место! Так что мне пришлось бежать за этими англичанами. Это были Майкл и Патриша Фогден. Они не захотели фотографировать жабу в заточении, поэтому решили отнести земноводное в его естественную среду обитания. Я должен был обеспечить возвращение жабы в террариум. Англичане оказались сознательными людьми, и я не пожалел, что дал им разрешение на съемку. Позже Фогдены поселились на территории, примыкающей к заповеднику, и стали всемирно известными профессиональными фотографами. Их фотографии, открытки, книжки с картинками и доклады привлекли больше всего внимания к золотой жабе, чем, пожалуй, к чему-либо другому».

Хотя золотые жабы и вызвали большой интерес к недавно созданному заповеднику, однако, к сожалению, исследований этих земноводных было проведено очень мало. Вольф гордился тем, что он участвовал в большинстве исследований, проведенных в заповеднике. Он знал о местонахождении водоемов, работал и гидом, и помощником нескольких биологов, которые пытались собирать информацию в 1970-х и 1980-х годах. В течение этих лет Вольф два срока прослужил администратором, а затем и директором заповедника. Его личная озабоченность будущим жаб и среды их обитания заставляла его принимать живое участие в защите земноводных и искать новую информацию, которая обеспечивала бы их выживание.

«Альваро Угалде был директором расширенной недавно системы национальных парков в Коста-Рике. В середине 1970-х годов, когда я был администратором заповедника, я связался с Альваро и попросил, чтобы он приехал в Монтеверде. Мы прошагали два часа до места размножения жаб. Очень беспокоила перспектива посягательства на тот участок, где водились золотые жабы. Сами земли с известными нам резервуарами находились под защитой, но участок, прилегающий к заповеднику, уже был заложен под будущую вырубку. Если расчистка леса будет продолжаться, то это приведет к высыханию водоемов и поставит под угрозу места обитания жаб.