Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

Искатели приключений любили пешие походы через долину. В большинстве своем они начинали с подъема в Монтеверде. От рабочих в лагерях они уже слышали о странном сообществе квакеров. Местные же нашли себе работу внизу в лагерях. Им платили сорок сантимов за перенос фунта груза на спине. Они носили по 45 кг поклажи, может быть, слегка поменьше, если хотели сделать две ходки в день.

Работа в лагерях кипела в течение, наверно, четырех лет. Мне всегда нравилось ходить туда, потому что там были хорошие повара, и они щедро угощали меня: порции были огромные. Это навело нас на мысль, что мы можем заработать немного денег на поставке мяса и овощей. В 1965 году Эладио и его брат Хосе Ангел построили небольшую хижину, которую я использовал как свою базу в течение многих лет. У Эладио все еще есть хижина в тех краях, в двух часах ходьбы от Лагеря-4. Мы и в самом деле думали, что горнодобывающая компания будет разрабатывать месторождение серы, и тогда лагеря превратятся во что-то более постоянное. Но война во Вьетнаме прекращалась, и американские войска уже использовали меньше серы для дефолиации сил противника, поэтому цены упали, и никакого развития не случилось. Сера хорошего качества была более доступна в крупных месторождениях вблизи вулканов.

Предполагалось, что в этом регионе может оказаться медь, меньше шансов было на обнаружение золота. Как бы то ни было, я не знаю, что они там нашли. Ничего у них не вышло, и мы были этому рады. Потому что все эти работы уничтожили бы большую часть местности, где обитают тапиры. Сейчас природа тут под защитой, но если бы месторождения полезных ископаемых были достаточно прибыльными, то все выглядело бы иначе.

И все равно это было отличное время. Конечно, люди, которые пришли работать в этих геологических лагерях, сами увидели долину, и увиденное способствовало желанию заполучить участки для самих себя. В 1968 году горнодобывающая компания закрылась и продала какое-то оборудование. Я купил у них туристские коврики и другие вещи, которые мы использовали позже в наших лесных приютах. В Лагере-4 было пастбище; несколько зданий, стоявших около него, были перевезены и использовались сквоттерами как жилье. Остальные здания были разобраны, а то, что осталось, в конце концов, развалилось. Все более-менее ценное было перевезено по дороге, выглядевшей гораздо лучше той, по которой все завозили.

В шестидесятые годы я подружился с Хосе Мария Корралесом, который жил в Сан-Карлосе. Все друзья звали его Кармело. Он являлся в горнодобывающей компании одним из директоров, работающих на местах, и отвечал за геологоразведку в лагерях. Земля, на которой находились лагеря, и права на концессию принадлежали трем партнерам: Марио Эченди, экс-президенту Коста-Рики, Эстелле Кесаде, конгрессмену из Сьюдад-Кесады, и донье Терезе Угальде, местной предпринимательнице. Кармело получил большую часть этой земли в качестве выходного пособия за работу, которую он делал для горнодобывающей компании. В 1969 году мы с Маркосом Варгасом купили у Кармело около ста гектаров земли около Лагеря-4. Я также обрабатывал участок в семьдесят гектаров, который примыкал к участку Эладио. Несмотря на то, что горнодобывающая компания ушла из этих мест, отношения между общинами на противоположных концах долины Пеньяс-Бланкас не прервались.

Теперь трудно себе вообразить, как жили семьи в этих краях много лет назад, когда повсюду были дороги лишь для гужевого транспорта. Алехандро Гарсия был одним из моих друзей, чей дом был в центре Пеньяс. Он всегда встречал нас чашкой кофе. Я помню, как он рассказывал о своей мельнице и о нескольких разновидностях сахарного тростника, с которыми любил экспериментировать. Он был искренне заинтересован в развитии общины в Пеньяс-Бланкас. Его первая жена и четверо их детей погибли под оползнем в 1973 году. Они построили новый дом между двумя речушками. Во время сильного ливня грязь и стволы упавших деревьев перекрыли реку над домом, и когда эту плотину прорвало, вода мощным потоком смела их дом. Алехандро и один из его сыновей выжили только потому, что их в тот день не было дома. Я доставлял лекарства пострадавшим от оползней и присоединился к участникам печального похода вниз для поиска тел погибших. Это была наша общая для коммуны Пеньяс-Бланкас трагедия.

Я даже не смогу сосчитать, сколько же часов мы с Эладио Крузом провели в переходах по лесу еще с самых первых дней работы в заповеднике, а потом в течение многих лет походов через Пеньяс и за пределами долины. Мы гостили у необычных людей, живущих в отдаленных закоулках. На каких только полах мы не спали. А сколько историй выслушано! Мы также делились рассказами о своих приключениях. Однажды мы вышли из Монтеверде, надеясь добраться до Сан-Мигель на закате. Мы дошли туда и остановились в доме друга Эладио. У меня болел желудок, поэтому хозяин предложил, чтобы мы у него переночевали. Единственным местом, где можно было спать, был брезент в погребе, что мне не очень-то глянулось, поскольку я чувствовал себя неважно. Эладио велел своей дочке, которой было не больше 12—13 лет, приготовить для нас горячую пищу. Девочка приготовила зеленые бананы, которые вовсе не принесли облегчения моему желудку.

Пока она готовила, хозяин поделился с нами своей печальной историей. Он объяснил, почему готовит еду его маленькая дочь. Его жена умерла не так давно, поведал наш гостеприимный хозяин, опустив низко свою голову. И как будто этой трагедии было мало; судьба подбросила ему еще одну неприятность — на его пастбище тогда же сдох молодой бычок. Это само по себе было трагедией для крестьянина. Но он продолжал, понурив голову, и с болью в голосе сказал: «А потом, когда я вернулся на ферму, я обнаружил, что потерял еще и мула». Потеря этого мула была для него уже чересчур.

Мы должны были встать рано утром, чтобы еще час идти до автобусной остановки за Сан-Мигель. Автобус прибывал в 5 часов утра. Единственное, что у нашего гостеприимного хозяина служило будильником, был его радиоприемник, настроенный на Radio Musical, живенькой костариканской радиостанции, которая играла приятные мелодии и сообщала время 24 часа в сутки. Наш заботливый хозяин включил приемник около часа ночи и стал слушать, пытаясь понять, сколько сейчас времени. Конечно тем самым он разбудил нас, потому что звук радио доносился до того места, где мы пытались заснуть. Наш хозяин обнаружил, что нужное время еще не настало, поэтому он выключил приемник и снова заснул. Мне так кажется, что радио в ту ночь включалось приблизительно через каждые полчаса. А еще там был маленький ребенок, который болел, плакал и всю ночь кашлял. От всего этого мы встали еще более уставшие, чем когда ложились спать. Но жаловаться грешно, поскольку все же человек предоставил нам место для ночлега.