Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

Когда я добрался до реки, мне что-то совсем не хотелось лезть в нее и намокать. Надо оставаться сухим, решил я, и перебираться на ту сторону по канатной дороге, тем более что люлька была предусмотрительно оставлена на моей стороне реки. Тогда кабинкой канатной дороги была деревянная клетка. Я забрался в кабинку и выехал на середину. Взял веревку и начал подтягивать себя к другой платформе. В тот момент, когда я был на полпути и около девяти метров над водой, я врезался в огромную скалу. Хрясь! Деревянная рама кабинки разлетелась на куски, и вокруг меня повисли ослабевшие тросы. В момент удара в мгновение ока взгляд мой упал на естественную красоту бегущего внизу потока, и тогда я подумал: «Всегда ожидал, что рай будет выглядеть точно так же, как Пеньяс-Бланкас».

Мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что я все еще жив. Конечно, я был в шоке, хотя и не осознавал этого. Я мог идти, и чудесным образом ничего не было сломано. Поэтому я решил, что должен взять свой рюкзак и отправиться в ближайший приют. И это был Немецкий приют. Когда я туда добрался, то не знал, что теперь делать: оставаться или уходить домой. Через некоторое время, все еще ошалевший и не вполне осознающий, что происходит, я решил, что все-таки надо идти домой. Тут я обнаружил, что мои шаги были уже не такие размашистые. Стало понятно, что я каким-то образом повредил сухожилие в ноге. Мне потребовалось более трех часов на то, чтобы пройти путь, на который мне обычно требовалось чуть более часа. Когда я медленно поднимался по склону, стало темнеть.

У нас тогда гостил Хосе Луис, и он был уже в нашем доме, ожидая, что я приду еще до наступления темноты. Когда я не появился, он был готов вернуться, чтоб поискать меня. В конце концов, я вернулся домой, и все, конечно, желали услышать от меня, что же произошло. Я говорю им, что, мол, тросы провисли, и я упал на скалу. Сначала они посмеялись, но Лаки быстро поняла, что я, на самом деле, в шоке, и что, сказать по правде, произойти могло все, что угодно. Я воспринял эту историю самым серьезным образом и вот тогда там решил, именно тогда, что никто не должен испытать то, что случилось со мной, отчего я мог погибнуть».

Вольф полагал, что его участие в создании подвесного моста будет заключаться в том, что он прорубит тропу до места и, возможно, поможет переносить стройматериалы. Однако его босс Уильям Аспинолл решил, что Вольф должен полностью отвечать за проект. В конечном итоге он стал ответственным за все: за расчеты необходимого, начиная со стройматериалов для двенадцати километров пути, их доставку, контроль над исполнением работ. Эладио Круз и Вольф изучили место строительства и рассчитали, куда установить тросовые крепежи или — как их назвал Вольф — «мертвецы». Он возлагал большие надежды на то, что мост будет завершен к концу года. И это было сделано более-менее в соответствии с графиком.

«Ну, мы его сделали к ноябрю 1990 года. Понятно, что погода скоро изменится. Горы выше отметки 1500 метров были укутаны облаками всю неделю, и я думаю, ни для кого не новость, сколько воды вскоре добавится к тому, что у нас тут есть внизу. В любом случае, если бы у нас был ла гамак, будьте уверены, мост хорошо бы эксплуатировался туристами! Не очень-то много людей идут так далеко, чтобы потом переходить реку вброд. Но я думаю, что с появлением моста число путешественников увеличится. Любой, кто использовал канатную дорогу больше одного раза, воспользуется ею во второй раз только потому, что должен это сделать. Я же предпочитаю перейти реку вброд, если это вообще возможно.

Хочу сказать: очень здорово, что у меня отличный волонтер, Виктория Рич. Она очень хороший ходок. С ней легко работать на тропе. И она хороший друг. Эти три дня были очень легкими для меня, потому что кто-то шел следом, шаг в шаг, не отставая. Вот почему я звал ее «Тень». Она всегда и отобедает с вами вместе, и поддержит моральный дух. Мы в полной безопасности, если у нас такие добровольцы как Виктория. Она просто великолепна.

Двадцать седьмое ноября было непростым днем. Мы пришли по тропе Катарата из Эль-Валле. Нам потребовалось около часа времени на то, чтобы понять, куда делась тропа, после того как она была перекрыта упавшим деревом. Из-за этого мы задержались и пришли к переправе позднее, чем планировали. Река была полноводной, с высоким уровнем воды, и мы пытались пересечь ее в том месте, где я это обычно делаю. Но поток был слишком быстрым. В конце концов, мы нашли место, которое заметила Виктория — выше по течению. Я перешел реку почти полностью, оставались метра два. Это был последний кусок переправы — совсем чуть-чуть до другого берега оставалось-то. Я уже почти дотягивался до него. Там в реке было довольно глубокое место, где поток был весьма мощным. Я туда вступил, и мою ногу зажало между двумя большими валунами, поэтому я не мог уже шагнуть ни вперед, ни назад. Когда я все-таки поднял эту ногу, поток крутанул мою другую ногу сзади.

Я устал, быстро темнело, и силы мои были на исходе, поэтому я предпринял следующее. Я рванулся из потока, понимая, что меня понесет по течению и я проплыву мимо ветки дерева, свисающей с берега. Когда я достиг этой ветки, то был уже мокрый после акробатических этюдов в воде. Я наглотался воды, да и сама вода, бегущая мощным потоком, творила со мной, что хотела. Короче, я ухватился за ветку и вытащил сам себя из воды, оказавшись, таким образом, в безопасности.

Придя к избушке Эладио, я пошел назад к реке с веревкой, чтобы помочь уже Виктории. Там было действительно глубоко, и, если бы не веревка, она бы никак не смогла осилить переправу. Это был длинный и трудный день. Я очень злился на себя. И из-за своей первой ошибки, что пришли мы к переправе слишком поздно. И из-за второй оплошности, в результате которой мы так устали и промокли. И все это из-за того, что я влез в воду сразу обеими ногами, вместо того, чтобы сначала проверить силу потока и глубину. В общем, на остальное я уже даже не обращал внимания.

Это был мой первый и единственный раз, когда я упал в реку. В такую минуту думаешь, что только Господь Бог сможет вытащить тебя, потому что когда сбивает с ног течение реки, то знаешь, что сейчас тебя вода понесет и будет бить обо все эти камни. Кто же еще будет идти за тобой в течение многих дней и после всего этого все еще будет с тобой? Виктория должна бы знать это лучше, и, может быть, она и знает. Претерпеть столько приключений, и чтоб улыбка все еще оставалась на лице — это дорогого стоит. Такая смесь приключений на тропе и на реке — вещь для меня не новая, и я должен был бы все знать и все предусмотреть, потому что я в этих краях не вчера появился.

Когда идешь за таким старым бродягой-путешественником, то всегда есть вероятность влипнуть в историю и вернуться домой поздно. А в темноте все выглядит совсем по-другому. Я обошел все эти места много раз, но не всегда все делаю логично. Например, я планирую свои дела не так, как это рекомендуется в учебниках. Вполне возможно, что учебник не врет. Но иногда гораздо веселее делать все самостоятельно. В общем, все это доказывает мою теорию о том, что у нового подвесного моста ла гамак будет много желающих, и я буду первым.