Иржи Груша - Чехия. Инструкция по эксплуатации

Разве именно не уже упомянутая "Мать М" привела к тому, что Кафка, наконец-то, "спал как дудек"?! И вовсе не "как дуды [57] Здесь в тексте весьма сложная и не переводимая на русский язык игра слов: "spal jako dudek" — "jako dudy". "Dudy" = "волынка, дудка". Слово же "dudek" объясняется дальше в тексте. ", как уже много лет стоит в комментариях Брода к " Письмам Милене ", дорогие мои, записано вроде как и верно, но ошибочно. Потому что Милена, описывая в письме Броду свою венскую встречу с Кафкой, наверняка говорила о "дудке" — то есть, в данном контексте, о ребенке, перепившемся материнским молоком. "Dudek" как птица (удод или же по-немецки Widerhopf) Броду никак не подходил, так что он обратился к слову "dudy", которые… а разве они спят?… если мы не играем на них. Так или иначе, но Кафка продолжает храпеть как волынка во всех переводах на ближние и дальние языки, на которых Письма публиковались. Словно нежеланный брат волынки волынщика Шванды, отброшенной и молчащей где-то под виселицей в южной Чехии. Самое время поместить в наши словари столь любопытное языковое творение, как крепкий, словно волынка, сон Кафки.

"Мать М" даже в этом плане — весьма точное определение. Это дань женственности, той, столь "великолепно приглушаемой", но не подавленной, не дающей себя заглушить. Но перед которой Кафка инстинктивно защищался и не дал ей ни малейшего шанса приблизиться больше, чем на расстояние "дистанционной любви". Тем не менее, плоды этого сближения — "Замок" и "Письма" — представляют собой, прежде всего, пример германско-чешско-еврейских liaison (здесь, связей, отношений). Точно так же, как и отважный жизненный путь Милены.

Но вот теперь, однако, дорогой мой чехоразведчик, ты должен двинуться — ведь ты до сих пор находишься в нижнем конце Вацлавской площади 0 и поспешить за Миленой в ее квартиру на Мальтийской площади. Там она проживала, когда уже возвратилась из Вены. Красавице наконец-то удалось вырваться из действия магии "василиска". Теперь она проживала в Праге как переводчица и журналистка. Поллак ее высмеивал, Кафка поддерживал, она же занялась модой, нарядами и сливками общества. Сегодня мы бы сказали, что она работала в разделе life-style . На Мальтийской площади она проживала под номером 13, рядом с домом "Под семью чертями". А обитатели Малой Страны очень скоро начали шептаться, что черти, похоже, захватили и жилище Милен. Ее гости казались им крайне эксцентричными. Похоже, Милена решила жить не только просто, но и счастливо. И это второе выходило у нее весьма даже неплохо. Родная Прага, правда, казалась ей несколько местечковой ("Ах, у моих чехов солома из башмаков вылезает!"), но она желала это исправить. Ведь Прага была оптимистичной, красивой и желающей принимать различные стимулы. Такими же были и черты характера Милены. У нее было "великолепное тело" — худощавая, прекрасно одетая — и умела это показать. Но собирала не одни только выражения восхищения. Мы же находимся в Праге, здесь сплетничают эрудированно — с помощью приятелей. Только Милене все это никак не мешало. Она приняла решение быть счастливой, так что следовало выветривать провинциальную духоту. Она защищала евреев и приглашала великих немцев; в гостях у нее бывали Верфель, Швиттерс и Брох, Лабан и Фойерштейн [58] Франц Ве́рфель (нем. Franz Werfel , 1890–1945) — австрийский поэт, романист и драматург. Курт Швиттерс (нем. Kurt Schwitters , 1887–1948) — немецкий художник и писатель. Герман Брох (нем. Hermann Broch ; 1886–1951) — австрийский писатель. Рудольф фон Лабан (нем. Rudolph von Laban , 1879 — 1958) — танцовщик и педагог, создатель (вместе с М. Вигман) предтечи танца модерн — «экспрессивного танца». Как теоретик создал методику анализа движения (кинетография Лабана) и разработал собственную систему записи движений человеческого тела — лабанотацию, что сделало его одной из ключевых фигур современного танца. Бауха́ус (нем. Bauhaus, Hochschule für Bau und Gestaltung — Высшая школа строительства и художественного конструирования, или Staatliches Bauhaus ) — учебное заведение, существовавшее в Германии с 1919 по 1933 год, а также художественное объединение, возникшее в рамках этого заведения, и соответствующее направление в архитектуре. . Ее увлекала новая дельность, Баухаус, сюрреалисты, Маяковский.

Дорога к простоте резко и радостно карабкалась кверху. Милена старалась приближаться к Праге, словно девушка в танце. Мальтийская площадь наконец-то начала походить на венскую Лерхенгассе в ее расцвете.

А еще — под конец — появился мужчина, перед которым она могла преклоняться. Молодой архитектор, восхищенный Баухаусом — вскоре он и сам должен был начать строить дома в подоьном стиле. Еще он увлекался простотой и естественностью. Сам же был непосредственным и спонтанным. Как-то в кафе этой парочке внезапно пришло в голову, что столь же замечательно они могли бы разговаривать и в Татрах, так что вызвали такси и поехали на Штрбское озеро.

С этим молодым человеком Милена, наконец-то, чувствует себя в Праге как дома. И она желает ему помочь встать на ноги — не в кафковском смысле. Он как раз отделился от семьи и требует деловой поддержки. Тогда Милена обращается с просьбой к министру образования. Это письмо попало мне в руки, когда несколько лет назад я и сам исполнял подобную функцию.

Многоуважаемый Господин Министр,

…в общем, речь идет вот о чем: мне знаком молодой (тридцатилетний) человек, архитектор, являющийся моим близким приятелем, и потому мне известно о его проблемах. Он чрезвычайно талантливый и зрелый… прилагаю репродукции нескольких его проектов… У него имеется громадное желание работать, но у него мало возможностей… Ему ужасно хотелось бы строить школы, а если даже и не школы, то что-нибудь иное, главное — просто строить.

Я пишу Вам чрезвычайно неуклюже, заикаюсь даже в письме, но я очень прошу Вас, чтобы Вы как-то ему помогли. Если бы это не был человек, в талант которого я на сто процентов верю, то не осмелилась бы морочить Вам голову.

Ваша

Милена Есенская,

Редактор Národních listů.

P.S. Тут до меня дошло, что я даже не сообщила Вам его имени: архитектор Яромир Крейцар, ул. Спалена 33.

Тон подгоняющий, а цель практическая. "Молодому человеку" на год меньше, чем его покровительнице. Он уже женат, у него имеется сын. Но вскоре он берет развод и становится мужем Милены Крейцаровой. Все еще La Belle , но уже и писательницы, которая, наконец, завершила книгу Cesta k jednoduchosti (Дорога к простоте). Все выглядит просто и буквально прекрасно.

Книга вышла в свет с посвящением отцу: "Дорогому Папочке". Милена желала иметь ребенка, и жаждала справедливого мира, эксклюзивного и простого, как Яромир, ее муж. У него тоже имеются свои видения: бедные сделаются богаче… а мы, творцы простоты, беднее не станем! Милена стоит в этом с ним. Она придает Яромиру сил и дарит ему крылья. Все идет как по маслу. Яромир Крейцар получает заказ и возводит дом, простой и эксклюзивный, как о сам. Те времена вообще желают нечто такого. Словно бы предполагали, что хаос — праотец примитивизма и бардака — очень скоро раскроет свою пасть, чтобы все их пожрать.