Андрей Поляков - Снег на экваторе

История удивительного обогащения началась в 1974 году, когда он, еще мальчиком, вместе со старшим братом пас отцовское стадо. Следуя за коровами, ребята набрели на странный продолговатый металлический предмет, напомнивший им виденный у соседа термос. Старший брат ударил по предмету дубинкой и упал на землю, сметенный взрывом. Рядом с мальчишкой, тоже замертво, распластались пять буренок. Термос оказался артиллерийским снарядом.

Стивену повезло. Хотя он стоял в трех-четырех метрах от взрыва, полдня пролежал без сознания и потерял много крови, ему удалось доползти до дома. Парнишку отвезли в больницу, раны кое-как залечили, но жизнь не налаживалась. Ранения были тяжелыми, школу пришлось бросить, пришла бедность. В 1990 году Стивен женился, завел шестерых детей, но оставался безнадежным, почти нищим неудачником.

Способов выбиться в люди в округе не было. Поселок, а точнее деревенька Дол-Дол, в которой жил Стивен, представляла собой горстку маньятт, беспорядочно разбросанных по выжженной холмистой равнине. По разбитому пыльному проселку в Дол-Дол изредка проезжали рейсовые микроавтобусы-матату – единственная связь с миром, олицетворением которого был Наньюки. Дальше этого населенного пункта почти никто из жителей Дол-Дол никогда не уезжал. А между тем столица Найроби отстояла от деревни не так уж далеко – всего 200 с небольшим километров. На машине я преодолел их меньше чем за три часа.

Самбуру продолжали жить так, словно остального человечества не существовало. Но и забравшись в дикие степи, им не удалось отгородиться от современной жизни. Жаркая, сухая, почти безжизненная равнина, где люди и животные отчаянно борются за жизнь, приглянулась британским военным. Еще в колониальные времена англичане устроили неподалеку от Дол-Дол полигон, где готовили своих вояк к действиям в экстремальных условиях. В XXI веке навыки, полученные в кенийской пустыне, пригодились солдатам Ее Величества в ходе интервенций в Афганистане, Ираке, Ливии.

После учений оставались неразорвавшиеся боеприпасы, но искать их на территории, превышающей тысячу квадратных километров, было и хлопотно, и необязательно. Мир ничего не знал о самбуру, регулярно подрывавшихся на британских снарядах и минах, как ничего не знали о мире жертвы военных игрищ колонизаторов, теперь уже бывших.

Несколько раз кенийские благотворительные организации пытались привлечь к проблеме внимание международной общественности, но не преуспели. Положение изменилось, когда за дело взялся британский адвокат Мартин Дэй. Он прославился тем, что сумел заставить Токио выплатить компенсацию англичанам, оказавшимся в японских концлагерях во время Второй мировой войны. С охотой ухватился юрист и за проблему самбуру, многим казавшуюся безнадежной. Стивен не особенно надеялся на успех, но терять было нечего, и когда он прослышал про гипотетическую возможность получить за свои увечья деньги, зарегистрировался и прошел медицинское освидетельствование, подтвердившее, что его раны нанесены шрапнелью.

Дальше события разворачивались как в сказке. Менее чем через год Стивен и еще две жертвы британских военных получили приглашение посетить Лондон, чтобы в качестве живых улик предстать на переговорах с министерством обороны Великобритании. Когда боинг «Бритиш Эйруэйз» взлетал из международного аэропорта Найроби, самбуру судорожно вцепились в ручки кресел и долго сидели зажмурившись. То, что железные автомобили умеют ездить по дорогам, они знали, но в то, что тяжелые железные штуковины могут летать, поверили, только убедившись в этом на собственном опыте.

Поначалу министерство обороны упиралось, заявив, что расчистка полигона – обязанность самих кенийцев, но грамотное ведение дела принесло плоды. Перед лицом неопровержимых свидетельств британские военные осознали, что процесс им не выиграть, и согласились пойти на внесудебное урегулирование. После двухдневных переговоров в Лондоне была достигнута договоренность о сумме компенсации. Она составила почти семь с половиной миллионов долларов.

Кроме того, британская сторона пообещала внимательней относиться к уборке неразорвавшихся боеприпасов. Примерно так, как она подходит к этому на полигонах в Канаде и на Кипре, где, в отличие от безответных фаталистов-самбуру, местные жители юридически подкованы и политически активны.

Компенсации начали выдавать в конце ноября, но еще летом, вернувшись из Лондона, Стивен почувствовал себя другим человеком. В том, что свои два миллиона кенийских шиллингов, а это как-никак почти 30 000 долларов, он получит, сомнений не оставалось. Пора было начинать жить по-новому, и Стивен не стал терять времени даром.

Первым делом, он внимательно присмотрелся к женщинам Дол-Дол и двух отобрал себе в жены. Правда, у первой уже было трое детей, а у второй – двое, что, после прибавки шестерых собственных, давало в итоге 11, но Стивена это не смутило, а обрадовало. У самбуру бытует подход к браку, отличный от европейского. Женщины, например, в девичестве не могут отвергать ухаживания и уклоняться от близости, если жених в состоянии заплатить выкуп родителям. Признаком перехода в новое, зрелое состояние для представительницы прекрасного пола считается не венчание и не брачная ночь, а обряд обрезания, после которого, если она выживает, брачные ночи невозможны по меньшей мере недели три.

Зато, выйдя замуж, самбуру могут спокойно назначать свидания мужчинам. Причем теперь они имеют право отказа и выбора партнера. Детей, от кого бы они ни появились, должен содержать муж. И он свято выполняет эту супружескую обязанность, ведь чем больше у него жен и детей, тем больше его уважают односельчане. А поскольку количество жен определяется способностью супруга заплатить выкуп, то от голода они и дети не умирают.

Устроив семейную жизнь, Стивен купил 120 коров и 60 верблюдов, потому что после детей самбуру, как истинные масаи, больше всего на свете ценят скот. Величина стада и авторитет среди соплеменников находятся между собой в прямой зависимости.

По двору теперь стало невозможно пройти, не вляпавшись на каждом шагу в коровьи лепешки, а маньятту наводнили полчища мух, слетевшихся на запах свежего молока. Стивен был в восторге. Жилище наконец-то обрело столь желанную и столь долго отсутствовавшую атмосферу сытости, довольства и богатства.

Настало время подумать и о досуге. Помимо телевизора и спутниковой антенны, Стивен приобрел музыкальный центр «Сони» и с тех пор горя не знает. Когда надоедает смотреть и слушать, он записывает песни в собственном исполнении, а потом долго и громко проигрывает их домочадцам, давая возможность в полной мере насладиться своим талантом и воздать себе должное.