Андрей Поляков - Снег на экваторе

Солидный крюк оказался напрасным. Озеро, в XIX веке получившее свое название в честь английской королевы Виктории, показываться не желало. Но я не сдался. Случай помог разобраться в проблеме, которая с конца 1980-х годов волновала экологов, власти и все 30-миллионное население озерного края, поделенного между Кенией, Танзанией и Угандой.

Зеленый ковер, поначалу принятый за лужайку, был зарослями водного гиацинта – красивого, но невероятно плодовитого сорняка, ставшего для Виктории подлинным бедствием. Впрочем, о том, что передо мной был прекрасный цветок гиацинт, ничто не напоминало. Только в одном месте, на солидном отдалении от берега, да и то после длительных поисков с помощью бинокля, я разглядел несколько розоватых соцветий. Все остальное пространство занимали сплошные сплетения крепких, твердых листьев, в которых встречались не только насекомые, но и грузные болотные птицы.

В Кисуму, главном кенийском портовом городе на побережье Виктории, где позднее мне все же удалось полюбоваться на свободную от сорняка водную гладь озера, я познакомился с руководителем местной экологической организации Джозефом Оджиамбо. Он объяснил парадокс с отсутствием цветов тем, что гиацинт, встреченный у Хома-Бей, – не обычное растение нормальных размеров, а аномалия, развившаяся под действием обильно сливаемых в озеро удобрений. В благоприятных кенийских условиях сорняк почти не отвлекался на цветение, предпочитая без устали множить стебли и листья.

– Обычно Викторию называют «озером жизни», «всеобщим кормильцем», «богатством народа», – привычно перечислял Джозеф. – Все это правда. Но мне кажется, в последние годы озеро было бы правильнее называть «региональным унитазом».

Каждый день воды Виктории бороздят 60 000 лодок. Каждый день 150 000 рыбаков забрасывают сети, и, кроме рыбы, достают из глубин до сотни тонн мусора. А сколько всякой дряни остается на плаву или ложится на дно?

– Что касается унитаза, то вот еще цифра, – не унимался Джозеф. – Только из канализации Кисуму в озеро ежедневно выливается 7000 кубических метров излишне говорить чего. А Хома-Бей, а танзанийская Мванза? Когда-то везде были очистные сооружения, но они давно вышли из строя, а если и чинятся, то тут же вновь ломаются. Вот и ответ на ваш вопрос, почему у нас заросли водного гиацинта так сильно увеличились в размерах.

В Африке латиноамериканский сорняк, завезенный с чисто эстетическими целями, не только подрос, но и начал лихорадочно размножаться. Десяток цветов за восемь месяцев превращались в полмиллиона растений, покрывая плотным ковром площадь в полгектара. Гигантская зеленая масса удваивалась каждую неделю, захватывая все новые территории и ставя под угрозу судоходство.

Самый памятный случай произошел в августе 1997 года, когда в зеленом месиве увязли сразу пять баркасов, перевозивших в Хома-Бей две сотни пассажиров. Презрев ядовитых змей, бегемотов и прочие опасности, шестерка смельчаков несколько часов ползла оставшиеся до города четыре километра по листьям гиацинта, сумела благополучно выбраться на берег и сообщить о несчастье. На помощь к застрявшим немедленно послали спасателей, но пробиться к пленникам им удалось спустя двое суток.

Помимо судоходства, разбушевавшийся сорняк стал мешать рыболовству. Заросли превращались в удобное место размножения малярийных комаров, в среду обитания опасных гадов. К возроптавшему населению присоединили громкий, профессионально поставленный голос многочисленные неправительственные организации. Проблема водного гиацинта зазвучала на весь мир, а полученные под шумок донорские средства были оперативно освоены: прошли международные семинары и конференции, были исписаны тонны бумаги, представлены разнообразные, но невыполнимые предложения и рекомендации.

Конкретная практическая помощь, как всегда, поступила от других, менее шумных структур. На деньги Всемирного банка правительство закупило два судна, оборудованных инструментарием для срезания и перевозки на берег стеблей водного гиацинта. Закипела работа. Но механическое уничтожение сорняка дало лишь временное облегчение. Он сдаваться не собирался и быстро выростал вновь. Решающую победу кенийцы сумели одержать благодаря науке. Ученые выявили вид жука-долгоносика, которому пришлись по вкусу стебли и листья гиацинта.

По прошествии трех лет с момента начала разведения полезного насекомого, площадь, занимаемая сорняком, сократилась в пять раз, но экологи не торопятся праздновать победу. В ходе жестокой борьбы с гиацинтом выяснилось, что для озера и населяющих его берега людей он может стать не только несчастьем, но и благом.

– Самое главное – гиацинт превосходно поглощает и перерабатывает поступающие в Викторию вредные отходы, очищая озеро, – пояснил Джозеф Оджиамбо. – Он защищает многие виды рыб, которым густые заросли дают убежище от хищников. Наконец, сорняк в силу быстрого роста служит дешевым топливом и сырьем для изготовления разных полезных вещей.

В общем, если разобраться, отношения гиацинта с озером отнюдь не враждебны, как кажется на первый взгляд. Это не война и не ссора, а взаимовыгодный симбиоз вроде сосуществования муравьев и акации.

После бурного роста гиацинта в озере вновь появились виды рыб, которые, как считали защитники природы, полностью истребили еще в конце 1950-х, когда в него выпустили нильского окуня. Плодовитый и прожорливый хищник, достигающий в длину двух метров, быстро стал в Виктории полновластным хозяином. Поначалу рыбаки только радостно потирали руки. Нежное и вкусное филе нильского окуня высоко ценится в Европе и дает хороший доход. Но в сети почти перестала попадаться другая рыба. Водный гиацинт позволил самой уязвимой и немощной озерной фауне перевести дух и частично восстановить подорванную хищником популяцию.

Много полезного дал сорняк и людям. Побережье Виктории – один из самых густонаселенных районов мира, где на одном квадратном километре живут больше тысячи человек. В таких условиях гиацинт пришелся кстати. Его можно превращать в биогаз, а затем вырабатывать электричество и готовить еду, можно перерабатывать в удобрения или в корм для животных. Высушенные стебли используют как хворост, делают из них стильную мебель, напоминающую ротанговую. Гиацинт подходит для производства бумаги и тканей, им набивают подушки и матрасы, он идет на изготовление абажуров, держателей лазерных дисков, сумок, корзинок, ковриков… Одним словом, проще перечислить то, что изобретательные африканские умельцы еще не научились из него мастерить.

Область полезного применения сорняка постоянно расширяется. По мере узнавания и освоения все новых возможностей, отношение к растению, поначалу сугубо отрицательное и враждебное, начинает меняться.