Андрей Поляков - Снег на экваторе

Ничего странного, если вспомнить, что в королевствах доколониальной Уганды, например, слоны считались собственностью монарха. Без высочайшего дозволения под страхом смертной казни никто не смел поднять копье на священное животное. Обладать изделиями из бивней дозволялось только приближенным царственной особы. Исполины привыкли чувствовать себя в безопасности и смотрели на людей как на мелких забавных двуногих животных.

Сейчас воспоминания старых путешественников читаются как сборники сказок. Из этих книг, например, можно узнать, что швед Эриксон, англичанин Бейкер, датчанин Ларсен убили больше пяти сотен слонов каждый. Но не будем к ним суровы. Они и их коллеги были первопроходцами: открывали неизвестные земли, подвергались смертельным опасностям, вели наблюдения за животным миром и местными племенами. Современные авантюристы не тратят времени на изучение и описание природы, их интересует одно – бивни. Остальное за ненадобностью, вернее из-за малой цены и неудобств при транспортировке, выбрасывается. Под испепеляющими лучами тропического солнца остаются десятки, сотни изуродованных, разлагающихся трупов, распространяющих далеко окрест невыносимый смрад.

Удаление бивней требует умения. Главное – не оставлять их долго на солнце, так как они не обладают жаростойкостью и вскоре покрываются трещинками. Опытные африканцы отделяют бивни самое большее за пять часов. Белые пришельцы поступают проще. Давно забыты патриархальные тесаки-панги, места побоищ оглашаются визгом бензо- и электропил. Профессиональный браконьер 1980-х годов, известный под кличкой Мясник Кессиди, в порыве откровенности хвастался журналистам, что может за час «полностью обработать» дюжину слонов.

В лице браконьеров исполины впервые в своей длинной истории обрели врага. Единственного, зато способного полностью извести их род. Апогей незаконной охоты пришелся на 1970–80-е годы, когда безжалостно истреблялись даже реликтовые экземпляры, пребывавшие под персональной охраной. Скорбная для защитников живой природы весть пришла тогда из ЮАР, где от огнестрельных ранений скончался один из самых старых и крупных слонов Африки по кличке Пелване. Каждый его бивень весил по 75 килограммов. Больше полувека удавалось сообразительному животному (а по интеллекту слоны дадут фору не только четвероногим, но иным двуногим млекопитающим) избегать встречи со злодеями. Стоило ему ненадолго покинуть пределы заповедника, на миг ослабить бдительность, и браконьеры не упустили шанс. Засевший на дереве стрелок разрядил в слона-патриарха весь карабин. Исполин собрал остаток сил и скрылся в зарослях, лишив злодеев добычи, но подоспевшие ветеринары уже ничем не смогли помочь.

Пожалуй, самым нашумевшим преступлением стало убийство «короля слонов» Ахмеда. Официально объявленный «гордостью животного мира Кении», он находился под охраной особого декрета, изданного первым президентом республики Джомо Кениатой. Специально выделенные опытные егеря следили за всеми перемещениями Ахмеда. Но и чрезвычайные меры предосторожности оказались бессильны перед наглостью и настойчивостью любителей наживы. Теперь о некогда самом могучем животном континента, чьи полуторацентнеровые бивни приводили в восхищение всех, кому посчастливилось их увидеть, напоминает скульптура в натуральную величину, выставленная у Национального музея Найроби.

Впрочем, даже легендарный Ахмед, сколь бы впечатляющими ни были его параметры, не идет в сравнение с некоторыми своими предками. В 1898 году в районе Килиманджаро охотники добыли пару бивней весом в две с половиной сотни килограммов. Один из них хранится в Британском музее. В 1910 году там же был застрелен слон с бивнями весом 245 килограммов. Самые длинные бивни обнаружены в Северной Родезии, то есть нынешней Зимбабве. Но хотя они и превышают четыре метра, их вес едва достигает полутора центнеров. Так что длиннейший – не обязательно самый тяжелый. Самая красивая пара бивней, по всеобщему признанию, обнаружена в Уганде. По сравнению с рекордными, они невелики – весят 101 килограмм. Длина тоже не дает им возможности стать первыми, хотя и составляет целых два с половиной метра. Зато форма совершенна.

Столь ценимые людьми бивни нужны слонам, в сущности, не для борьбы, хотя при необходимости они успешно выполняют и боевые функции. В основном бивни служат для целей мирных и обыденных – добывания пищи. Ими удобно сдирать кору, раскалывать ствол, если не удается другим способом добраться до вкусных веток. Более того, исполины могут прекрасно обходиться без своих костяных орудий, что блестяще доказали самки индийских слонов. Что касается грозного вида, то, как свидетельствует статистика, лишь четверть известных случаев нападения на людей закончилась трагически, причем орудием убийства чаще всего выступали не бивни. Большинство жертв находила смерть под бревноподобными ногами разъяренных гигантов.

Преуменьшать опасность и выставлять слонов ангелами тоже не стоит. Они нервны, агрессивны и злопамятны. Последнее – оборотная сторона высокого интеллекта. Сколько раз, разъезжая по национальному парку или заповеднику, я видел, как слон, стоявший вроде бы спокойно, ни с того ни с сего начинал захватывать хоботом пыль и отбрасывать ее горстями в сторону. Честно говоря, становилось не по себе. Жест недвусмысленно предупреждал о том, что могучее животное чем-то недовольно и готово выместить злость на первом, кто подвернется под ногу. В такие минуты лучше близко не подъезжать, а если иного пути нет, то переждать вспышку агрессии, сколько бы времени это ни заняло. На моих глазах нетерпеливые немецкие туристы едва избежали гибели, когда решили не обращать внимания на недовольного слона. Гигант бросился на микроавтобус, и машине еле-еле удалось с ним разминуться.

Спасаясь от охотников, слоны уходят в глухие чащобы. Экспедиция Международного союза охраны природы, побывавшая в Демократической Республике Конго, столкнулась с ранее не отмеченным явлением: в тропических дебрях сегодня встречается не только их исконный хозяин лесной слон, но и его собрат-пришелец – слон саванны. Угроза, нависшая над видом, который до сих пор обитал на открытых пространствах, заставила забыть о традициях предков и искать приют во владениях лесного родственника.

В зеленом храме животные тоже не могут чувствовать себя в полной безопасности. Браконьеры вездесущи, а их цинизм и изобретательность легко наступают на горло совести. Не довольствуясь огнестрельным оружием, они разбрасывают на облюбованных слонами тропах утыканные гвоздями деревянные чурбаки, отравленные плоды папайи, мастерят приспособления, выстреливающие ядовитыми стрелами, а затем добивают раненых, измученных животных. Да и укромные места отыскивать становится все труднее. Влажный тропический лес, который служит домом большей части известных на Земле видов флоры и фауны, каждую минуту уменьшается на два десятка гектаров.