Андрей Поляков - Снег на экваторе

Франсишку не скрывал восхищения Перу да Ковильей. «Он знает все языки, на коих изъясняются европейцы, мавры и эфиопы, – писал священник. – Он знает все, за чем посылал его король, и излагает так, будто стоит перед Его Величеством. Таких, как он, больше не сыскать».

Три года, которые провело посольство в Эфиопии, Перу да Ковилья с удовольствием работал у соотечественников переводчиком и помощником. Когда португальцы, которых эфиопы все время держали под присмотром, получили от негуса Лебна Денгеля ответ на послание Мануэла I и двинулись в обратный путь, бывший шпион предпринял последнюю отчаянную попытку отправиться на родину. Как и прежде, монарх остался непреклонен.

Минуло еще несколько десятилетий, прежде чем Эфиопию смогло посетить следующее португальское посольство. Перу да Ковилью оно не застало. Он скончался на чужбине около 1530 года в окружении взрослых детей – всеми уважаемый и почитаемый, но глубоко несчастный, став жертвой и заложником своих непревзойденных шпионских талантов.

А португальцы всерьез занялись Эфиопией. Она была самой древней после Армении страной, где христианство стало официальной религией. Произошло это еще за 1000 лет до возникновения Португалии, но для европейцев данный факт значения не имел. Укоренившееся в Эфиопии православие католики всегда считали не меньшей ересью, чем мусульманство, против которого огнем и мечом веками сражались у себя дома, на Пиренейском полуострове.

В Эфиопию зачастили иезуиты, поставившие целью перекрестить ортодоксальных африканцев в «правильную веру». Тактики придерживались такой же, как с аборигенами-язычниками из других частей света. Падре создавали школы, формировали мнения, стремились войти в доверие к влиятельным вельможам, пытались воспитать в своем духе местную элиту, привить ей презрение к родному, традиционному и вкус к новому, чужеземному. Когда процесс зайдет далеко, надеялись португальцы, опираясь на духовно подчиненную элиту, можно будет без труда установить контроль над всей Эфиопией, подготовив ее к колонизации.

В 1632 году эфиопы дозрели до решительных мер. Они выгнали европейцев и запретили им впредь являться на их землю. Попытки иезуитов обратить эфиопов в католичество привели к тому, что африканские правители выставили агрессивных проповедников вон и закрыли для них страну.

Эфиопам удалось отбиться не в последнюю очередь благодаря труднодоступности своей горной страны. Суахилийцам повезло меньше. Ветер, породивший прибрежную цивилизацию, стал и орудием ее разрушения, помогая как друзьям, так и недругам.

До вторжения европейцев суахилийские порты-государства видели и других пришельцев, но те заметных следов не оставили. Почти за столетие до Васко да Гамы, в 1417–1422 годах, вдоль побережья Африки прошел могучий флот китайского адмирала Чжэн Хэ, немало удививший темнокожих рыбаков и крестьян. Он обогнул сомалийский полуостров и, двигаясь на юг, достиг острова Занзибар.

В 2013 году группа археологов из университетов американских штатов Пенсильвания, Иллинойс и Огайо нашла в Кении очередное свидетельство великого китайского путешествия. На острове Ма́нда, входящем в архипелаг Ламу, ученые обнаружили китайскую монету шестивековой давности. Она представляла собой небольшой диск, сделанный из серебра и меди. В центре имелось квадратное отверстие, чтобы ее можно было пристегнуть к ремню. Как отметили археологи, монету изготовили в первой четверти XV века. На ней стояло имя правившего в то время в Китае императора Чжу Ди из династии Мин. Что касается адмирала Чжэн Хэ, то американские ученые назвали его «китайским Христофором Колумбом».

– Находка служит доказательством того, что он действительно побывал в Кении, – отметил Чапурукха Кусимба, глава экспедиции и куратор отдела африканской антропологии в Музее Фильда.

Из дальних странствий гигантские многопалубные джонки, на которых умещались тысячи моряков, воинов и обслуги, привезли в Пекин своему императору богатые дары, среди которых были невиданные животные жирафы и носороги. Но китайцы ничего не уничтожали. Они совершали краткие остановки, требовали от местных вождей формально признать верховенство правителя Поднебесной и плыли дальше.

Европейцы поселились надолго и так рьяно все переделали под себя, что от былого уклада мало что осталось. Многие города-государства пришли в упадок или исчезли вовсе, другие, вроде Малинди, продолжают считаться важными портами, но преобразились до неузнаваемости. Пожалуй, лишь Момбаса сохранила былое значение. Ее старый порт – одно из немногих мест, где, до некоторой степени, еще можно почувствовать атмосферу навсегда ушедшего древнего суахилийского быта.

За последнюю сотню лет Восточная Африка изменилась больше, чем за предыдущее тысячелетие. Порядком поколесив по ней, приходится это признать и с этим смириться. Истории, описанные в приключенческих книжках, которыми зачитывался в детстве, остались в прошлом. Большинство суахилийских городков мало отличаются от современных поселений в других бедных регионах мира. И все же осколки былого суахилийского мира сохранились, оставаясь яркими островками, на которых по-прежнему бурлит своеобразная жизнь. Ее приметы видны не только в застывшей архитектуре, но и в нравах и обычаях жителей старинных африканских городов, основанных без участия европейцев.

Однако прежде чем приступить к рассказу, в котором смешалась седая старина и день сегодняшний, хочется поведать о встрече с еще одним пережитком прошлого, которому лучше бы кануть в лету. Я имею в виду пиратов. Морские разбойники не только дожили до наших дней, но и неплохо приспособились к новым обстоятельствам. Они поставили себе на службу современную технику, средства связи, автоматическое оружие. Они процветают под носом у патрулирующих прибрежные воды флотилий НАТО, быстроходных боевых кораблей России, Индии, Ирана, Китая. С современными флибустьерами вынужден сталкиваться не только тот, кто плавает близ побережья Сомали, но и тот, кто предусмотрительно держится за сотни миль от берега.

Пришлось познакомиться с современными пиратами и мне, хотя в Сомали никогда не был. Причем знакомство произошло на суше, за полтысячи километров от морских просторов. Что поделаешь, такие они, эти новые сомалийские пираты, сумевшие создать международную бизнес-империю, хорошо смазанную деньгами и потому действующую быстро и почти безотказно. Впервые на эту разветвленную полуподпольную структуру я наткнулся в 2001 году, когда в руках у разбойников оказались наши рыбаки. С тех пор пиратская тактика стала еще более изощренной, а их возможности расширились. Но суть осталась прежней: сомалийские пираты и их пособники похищают людей и вымогают за пленников выкуп. Поэтому та давняя история актуальна и поныне.